, потому что молитвы я никакой другой не помнила, все слова святые жизнь моя мерзкая помоями размыла…»
Дневник Мэри. 10 октября 1894 г. Гуляли по Истамбулу (или Константинополю?) с Р., он сел в Керчи. Говорит, что провел месяц в Ялте, куда на бархатный сезон съезжается столичное общество. Теперь направляется в Алжир, где присоединится к друзьям, чтобы охотиться на львов (!?!) «Есть верные сведения, что Тартаран прикончил не последнего льва в Магрибе, так что на нашу долю хватит.» Спросила, чем еще прославился его приятель г-н Тартаран – Р. громко рассмеялся и объяснил, что это литературный герой, наподобие барона Мюнхгаузена, хвастун и фантазер, терзаемый двумя несовместимыми желаниями: покрыть себя славой великого охотника и покрыть себя фланелевым пледом, лежа на диване во французской деревне. Пишу и думаю: это же мой портрет; была бы возможность, лежала бы в шезлонге на берегу залива под магнолиями и мечтала бы, и сочиняла бы всякие истории.
В Истамбуле Р. бывал не раз, ориентируется прекрасно, показал мне крепость Ай-Софию и самые большие мечети. Размеры соборов поражают, а размеры базара, где изобилие всего на свете, от еды до алмазов и парфюмов, просто сводят с ума.
Сегодня Йом-кипур. Как там дома наши празднуют? Нет, сентименты прочь! Дело прежде всего!
«Атлантик Экспресс» Высокие кипарисы, высокие минореты, высокие мощные стены древнего города. В Истамбуле размер имеет значение, в первую очередь, размер базара, кажется, самого большого в мире, где обилие всего на свете. Сапожники, портные, ювелиры, чеканщики работают на глазах у покупателей. Между бесконечными лавками устроены кондитерские, где день и ночь делают баклаву и варят халву; закусочные, где жарят мясо и делают пышные лепешки в земляной печи; кофейни, где прямо на циновках или на низких табуретах сидят мужчины и пьют из маленьких стаканчиков горячий сладкий кофе. Все эти запахи смешиваются с ароматом цветочных благовоний и пряностей и висят над базаром жарким густым облаком, будто приправленная перцем сахарная вата. Бесконечная толпа в европейских и восточных одеждах толкается и гудит на всех языках мира. Здесь вас могут зажать до хруста в костях, но никто не возмущается. Бойкие мальчишки зазывают покупателей в магазины и лавки, хватают за рукава и длинные шарфы. К европейцам они обращаются на европейских языках. Я спросила одного из них: «Сколько языков ты знаешь?» – «Сколько угодно», ответил он бойко. – «Как так?» – «Очень просто, мадам, один день – одно новое слово, вот и выучишь сколько угодно».
