– Да простит им Господь прегрешения их! – сказала Рахиль. – Что же касается нас, то не все ли равно, утонуть там, на плоту, или здесь, на галере?!
– Мы не утонем, госпожа, в этом я уверена! – возразила Нехушта.
– Откуда эта уверенность? Видишь, как море бушует! – заметила Рахиль.
В этот момент новый вал с бешеной силой подхватил галеру, приподнял ее с мели, перенес через гряду рифов, о которые разбились плот и шлюпка, выбросив на мягкую песчаную отмель берега. Судно замерло, глубоко врезавшись в мокрый песок за несколько десятков сажен от берега. Будто закончив свое дело, ветер стих, море на закате улеглось, как это часто бывает на Сирийском прибрежье. Рахиль и Нехушта, будь у них силы, могли бы беспрепятственно достигнуть берега, но об этом нечего было и думать: настало время появления на свет ребенка. Рахиль родила дочь.
– Дай мне поглядеть на ребенка! – попросила молодая мать. Нехушта зажгла в каюте светильник и показала хорошенького младенца, но очень маленького, беленького, с большими синими глазами и темными вьющимися волосиками.
Долго и любовно смотрела на своего ребенка молодая мать, затем сказала: «Принеси воды: пока еще есть время, надо окрестить малютку!»
И во имя Святой Троицы, освятив сперва воду, умирающая окунула дрожащую руку в эту воду и трижды осенила крестным знамением дитя, дав ему имя Мириам.
– Ну вот, – сказала Рахиль, – проживет она час или целую жизнь – все равно. Она крещена мною и будет христианкой. Тебе, Ноу, я поручаю ее как приемной матери. Заботься о ней и воспитай в духе христианства. Скажи ей также, что покойный отец ее завещал, чтобы она не смела избрать себе в мужья человека, который не исповедует Христа Распятого! Такова и моя воля!
– О, зачем ты говоришь такие слова, госпожа?
– Я умираю, Ноу, я это чувствую, и теперь, когда мой ребенок родился, с радостью иду к тому, который ждет меня там, в новой загробной жизни, и к Господу нашему… Дай мне того вина, оно восстановит мои силы; мне надо сказать тебе еще многое, а я чувствую, что слабею!
Рахиль выпила несколько глотков вина и затем продолжала:
– Как только меня не станет, возьми ребенка и иди в ближайшее селение: пусть малютка немного подрастет и окрепнет. Деньги у тебя есть, тебе их хватит надолго. Когда дитя наберется сил, отправься с ним не в Тир, где мой отец станет воспитывать мою дочь в строгом иудействе, а в селение ессеев на берегу Мертвого моря, где живет брат моей покойной матери Итиэль. Расскажи ему все без утайки. Хотя он не христианин, но человек добросердечный, он искренне сочувствует христианам; ты знаешь, как жестоко упрекал он отца за его поступок по отношению к нам. Дядя пытался сделать все возможное, чтобы спасти нас. Ему ты скажи, что я, умирая, просила его именем его покойной сестры, которую он так нежно любил, принять мою дочь и быть ей вместо отца, а тебе – другом. Если он примет вас обеих под свою защиту, мир и счастье снизойдут на него и на весь дом его!
