Недолго металась по парапету испуганная Магдалена. Некуда было деваться. Единственный выход – прыгать вниз, в неглубокое болото. Ибо позади – пламя и кровь. Смерть.
– Я возьму твою сестрёнку, слышишь? И первая прыгну! А ты смотри на меня, как только крикну снизу, тут же прыгай за мной! – говорила нянька, дыша Амелии в лицо, пытаясь достучаться до её затуманенного сознания.
Через несколько мгновений за стену, совсем близко от них, рухнули горящие деревянные леса, и несчастная Магдалена с ребёнком на руках в испуге и шоке почти свалилась с парапета. Несколько досок упали сверху на Амелию, едва её не придавив. Очнулась она, лишь ощутив, как пылает кожа на левой руке.
Много позже она даже не сумеет вспомнить, как ей удалось не остаться на той стене, не погибнуть там. Как она выползла из-под пламени, выдернув прижатую углями руку, и как прыгнула вниз, в темноту – она уже не запомнит. Медленно, но верно её детский разум отторгнет и эти жуткие воспоминания.
Несчастная Магда ушиблась сильно при падении, но маленькая Сара в её руках не пострадала. Она лишь беспрерывно плакала и звала маму. Теперь они втроём выбирались из болота под стеной, наверх, к холмам. Но, не преодолев и шестидесяти футов, они угодили в ловушку. Молодую женщину повалил на землю англичанин, ударил по лицу, не глядя даже на девочку, которую та прижимала к себе. Второй солдат подхватил Амелию сзади и поднял над землёй.
Перепуганная, она увидела, как нянька умоляла не трогать её и детей. Англичанин хватал ревущую Сару, пытаясь разделить их, и вот тогда Амелия поняла вдруг, что страх уступил место её ярости. Она дёрнулась, наступив на ноги солдату, затем ударила его со всей силы по промежности, воспользовалась моментом и рванулась к сестрёнке. С диким криком она бросилась на англичанина, однако ему хватило и одного удара прикладом штыка, чтобы свалить ребёнка с ног.
И вот тогда нечто огромное, в лохмотьях и окровавленное, кинулось на англичан со стороны полыхающего моста над болотом. Магдалена поднялась с земли, прижала обеих девочек к себе, да так и стояла, пока высокий мужчина в килте расправлялся со своими врагами. Когда второй англичанин с хриплым вздохом упал на землю, Амелия пригляделась и узнала отца. Он был похож на огромного раненого зверя, перепачканного в крови и грязи, а лицо его было чёрным от дыма и копоти.
Как и прежде, Амелия кинулась к нему в объятья, и ей было всё равно, что чужая кровь останется на её одежде, на её лице. Дрожащей рукой Джон гладил по непокрытой голове свою дочь, а сам глядел на Магдалену.
