– Ревела? – начал гость
– Ревет – ответил Ганс
– Моя уже. Вернусь, уверен, начнет все сначала.
– Это совсем не нормально, Томас! – взревел Ганс, вскидывая руки к небу, – почему же сейчас, когда мы освобождаем весь мир, всю страну, почему именно сейчас, когда мы работаем во славу благого дела, почему именно сейчас этим неведомым существам нужно начать за нас горевать?
– Ну., – он усмехнулся, почесывая затылок, – мы пока еще не освобождаем весь мир. Но мысль твою я понял. Знаешь, моя часто расстраивается. Помню, хотели на одной ярмарке купить ее любимый пирожок с мясом. Не оказалось. Знаешь, сколько она потом мне нервов проела? «Это ты виноват! Ты должен был быть быстрее!».
– Сравнил! Твоя, без обид, настоящая капризница. Но любящая! А моя. Умная. С ней тяжелее.
– Страдания человека соразмерно его силе.
– Что?
– Вычитал недавно.
– Когда ты вдруг начал читать?
– Когда Верховный канцлер начал публиковать собственные статьи в газете.
– Если Верховный канцлер способен заставить тебя читать, то я уверен, принести мир нашей нации для него сущий пустяк.
II – Aures habet et non audiet
Сталь сильнее плоти. Таков был план. Таков был устой. Германия знала – будущее не за людьми. С момента, как человек, создавший нечто большее, чем он сам, – двигатель внутреннего сгорания, – поставил сам себя на второй план, он больше не имел никакого права иметь первостепенное значение в театре боевого действия. Как в войне. Так и в политике.
Так и в жизни.
Каждый из людей теперь не только обязан был создавать машины. Каждый человек поныне обязан был не только управлять машинами. Каждый человек должен был стать машиной. Вся Германия – машина. Всегда. Во все времена. Как и в радикальной механизации дисциплины Вильгельма Второго. Так и сейчас. Во времена правления Великого Канцлера.
Китайцы знали еще в древности – скорость есть сила. Но воистину осознали это только немцы. Если сталь способна быть сильнее и быстрее плоти, что ее может остановить?
Так и началось первичное наступление. Хотя в наше время, во время информационной вседозволенности, во время глобализации наук, верований, введения мысли в рационализацию можно легко спутать его с событиями 1 сентября 1939 года, но, пусть даже и затменный повседневными мыслями и запутанный в фундаментализме человеческого происхождения разум не найдет в себе ошибки. Первичное наступление началось в 1926 году. В год основания Hitlerjugend.
Скажи мне друзей твоего сына, и я тебе скажу, кто он таков. Отдай мне твоего сына на воспитание – и я завладею тобою. Будущее – в детях. Верховный Канцлер знал это прекрасно. Лучше, чем остальные. Лучше, чем советское правительство, что вело столь активную пропаганду, довольно успешную, но не столь эффективное, как немецкое. Ибо скорость – есть сила. Ибо сталь – сильнее плоти. Так и ребенок нового поколения должен был стать сталью. Должен был стать машиной.
