Внезапно с левой стороны подул ветер, который подхватил туманные волны, накрывшие нас, и погнал их вдаль, рассеивая по пути. Буквально через минуту все очистилось, и мы оказались в конце балки, оглядываясь вокруг. Вроде все было то же самое, но что-то едва заметно изменилось. Во-первых, была какая-то тишина: не было слышно ни птичьего пения, ни стрекота сверчков. Во-вторых, солнце уже заходило за горизонт, хотя до тумана оно стояло в зените. И наконец, нигде не было видно проводника, хотя он ехал впереди, буквально на расстоянии вытянутой руки. Были еще и другие особенности, которые не сразу бросались в глаза. Все медленно приходили в себя, приводя в порядок не только одежду, но и свои мысли. Единственным человеком, который радовался случившемуся, был Петр. С ним произошла метаморфоза: он как-то стал выше ростом, на его лице заиграла улыбка, и он с трудом сдерживал коня, которому передалось его возбуждение.
Мы с прелатом стали советоваться, как поступить дальше: или ехать вперед, или повернуть назад. Но, оглянувшись и увидев еще клубившиеся за спиной клочья тумана, решили, что поедем вперед, а за это время туман, может быть, рассеется и не доставит нам неприятностей. Встал вопрос, куда ехать, так как никаких тропок, не то, что дорог, вокруг не было видно. Обстановку разрядил Петр, который сказал, что он знает, куда ехать, здесь поблизости есть селение, в котором на крайний случай мы можем остановиться. Доверившись ему, мы тронулись в путь. Впереди ехал Петр, высматривая только одному ему известную дорогу, за ним – возок с прелатом, а за ним и я, чтобы в случае чего сразу прийти на помощь. Степь ровно стелилась под копытами лошадей, и мы, успокоившись, не торопясь продолжали свой путь. Затем мы постепенно стали подниматься вверх на лежащую впереди возвышенность, как вдруг ехавший впереди Петр тревожно махнул рукой, призывая нас остановиться, и, повернув коня, галопом рванул к возку. Когда он почти приблизился к нам, из-за возвышенности выскочил отряд всадников, который с диким пронзительным криком понесся на нас. Я замер от той картины, которая открылась передо мною. На фоне заходящего красного солнца на нас во весь опор неслось около двадцати конных воинов, размахивающих короткими мечами. От их пронзительного крика заложило уши, казалось, этим они хотят парализовать нашу волю к сопротивлению. Несмотря на неожиданное появление этого отряда, я подскочил к возку и прыгнул на подножку, чтобы в случае чего прикрыть посла. В одной руке я держал пистоль, в другой – саблю, решив стоять до конца. А всадники в это время, приблизившись к нам, стали веером охватывать наш маленький отряд. У меня появилась возможность поближе рассмотреть нападающих. И чем больше я всматривался, тем больше удивлялся. Я ожидал увидеть свирепых степных воинов, а передо мною оказались женщины, причем не просто женщины, а юные девы. Они были в накидках, заправленных в шаровары. Их ноги, одетые в сандалии, опирались не на стремена, а на круп лошади. Сдавливая бока коленками, они управляли ею в нужном им режиме. У них даже не было седел, тем не менее, они удобно чувствовали себя на крупе лошади, застеленной звериной шкурой. Оружие их составляли короткие мечи, такие же копья да тугие луки, которые натягивали некоторые из них, держа нас под прицелом. Волосы у них были собраны сзади в пучок, поэтому они выглядели издалека, как молодые юноши. Только при более близком рассмотрении можно было определить, что это девушки, по округлости лица, нежности шеи, покатым плечам и небольшим грудям, которые были заметны под туникой своими темнеющими сосками. Причем у некоторых из них с более заметными грудными округлостями левая грудь была перетянута специальным кожаным футляром, который крепился на спине.
