«Вы только послушайте его! Кто он такой, что б вешать вину за все грехи его бандитов-парней на историю? – думал я про себя. – Ничего, головорез, через пару часов ты будешь болтаться на ближайшем тополе».
И с такими невесёлыми мыслями в голове я с трудом мог сдерживать улыбку.
– Чему радуешься? – резко спросил комиссар, обращаясь ко мне.
– А я так счастлив, какое утро, солнце, небо голубое, – и улыбаюсь ещё более.
– Прочь в свои камеры, марш! – гаркнул комиссар в диком раздражении. – Наука не для вас!
Тут уж мы все не выдержали и рассмеялись откровенно, возвращаясь в свои камеры. Двери с грохотом закрылись за нами и ключи лязгнули в замках. «В последний раз», – прошептал я. Затем прилёг на скамью и стал читать книгу Жюля Верна «Путешествие на луну», взятую в тюремной библиотеке.
Время тянулось безнадёжно медленно. Некоторые теряли спокойствие, то и дело глядели на часы. Стрелки показывали десять. Затем прошло ещё четверть часа.
– Что-то произошло, непредвиденное, что-то уж слишком тихо, – с беспокойством произнёс кто-то.
– Спокойствие, господа, спокойствие, – вторил другой.
Воистину, стояла тишина, необычная для этой утренней поры. Ни звука не доносилось с улицы. В томительном ожидании прошло ещё десять минут.
Вдруг мёртвую тишину расколол грохот залпа сотен ружей, и пули застучали по крыше здания.
– Все прочь от окон! – скомандовал я. – Не досадно ли будет погибнуть от пуль товарищей!
Послышались вопли, затем стоны и странные звуки, топот бегущих – то красная охрана спасала свои драгоценные шкуры – потом раздался взрыв… «Рвут ворота внешнего двора», – подумали мы.
Дальше снова шум, два отдельных выстрела и топот лошадиных копыт. С грохотом ворота внутреннего двора были распахнуты настежь, и в него ворвалась вооружённая толпа.
– Открыть камеру 22! Живо! – раздался приказ.
Мы слышали, как звенели тяжёлые ключи в дрожащих руках охранника, когда тот пытался вставить нужный ключ в замочную скважину. Наконец дверь открылась, на пороге стоял мой старый друг капитан Б., облачённый в полный мундир царской армии с эполетами и при шпорах.
– Добро пожаловать, господа, – произнёс он, – город в наших руках. Все комиссары за исключением одного застрелены этим утром, а ЧК со всем содержимым спалена.
Мы приветствовали его громкими восклицаниями. Наконец свободны!
Однако покинуть камеру пока не торопились. Ведь ещё надо было решить вопрос, кого освобождать из тюрьмы, кого нет; не освобождать же настоящих преступников. Быстро принесли книги из управления, и мы засели за работу.
