План был не хитрым, но рисковым. Кое-кому из новых Лёшкиных подчинённых категорически не понравился, но, убедив ребят в отсутствии другого выбора, а самое главное, сообщив, что фланговую атаку возглавит он сам, удалось уговорить. Распределив роли, довёл до каждого, что трусость одного приведёт к гибели остальных, а, возможно, и всего батальона. Отведя глаза, обречённо согласились. Добавил боевого духа, сообщив, что, если им семерым удастся обратить в бегство сотню немцев, без наград не останется никто.
– Правда, потом как до своих доберёмся…
Собрались и минут через пятнадцать, когда стемнело настолько, что стало возможно незаметно перебраться через бруствер, – поползли.
Бойцы, оставшиеся в окопах, тут же начали активно, постоянно меняя местоположение, обстреливать притаившегося в траве врага. Большую дугу Лёшка решил не закладывать, начав атаку как можно ближе к неприятелю, не дав тому времени опомниться и выяснить обстановку.
Ползли клином: впереди Алексей, чуть сзади с двух сторон бойцы с винтовками, по флангам пулемётчики. По мере приближения к противнику темп замедлялся, движения старались делать по возможности бесшумно. Да где там! Лёхе казалось, всё грохотало вокруг. Металлом об металл позвякивали диски в вещмешке, пулемёт на правой руке с шумом бороздил землю своим прикладом, дыхание соседа, хруст сухой травы, стук собственного сердца, наконец. Но спасибо оставшимся в окопах ребятам, грохотало вокруг знатно, а потому – их не заметили.
Запах табака неожиданно резанул ноздри почти не курившего Алексея. Словно на стену наткнулся. Замер. Сориентировался: вышли чуть сзади. Спереди в небольшом окопчике трое с пулемётом. На стрельбу, постоянно ведущуюся Лёшкиными парнями, внимания не обращают: курят, укрывшись за небольшим земляным бруствером. Дальше, метрах в пятидесяти, неровная цепочка окопов, мелькающие лопатки, каски. Фланговый пулемётный расчёт, правильно понял Алексей. Выдвинут чуть вперёд, на случай нашей атаки. Начать шуметь с него не получится: до основных немецких сил далековато – успеют приготовиться и отбить нападение. Неслышно обойти и атаковать, забрасывать гранатами основные силы противника, оставив за спиной пулемётный расчёт, самоубийственно глупо. Можно разделиться и атаковать одновременно, но кого делить-то? Пятерых? Остаётся только пробовать уничтожить пулемётный расчёт противника бесшумно, с помощью ножей.
Рука Лёхи потянулась к поясу, где на брезентовом ремне висел его сапёрный, с резиновой насадкой на ручке нож. Дыша, как астматики, подползли остальные. Жестами показал на немецкий расчёт и, достав нож, сымитировал перерезанное горло. Бойцы выпучили глаза. Добровольцев не нашлось. Пришлось приказывать. Оставив оружие у прикрывавших их пулемётчиков, с двумя бойцами, вооруженными штык-ножами, распределив цели, поползли к врагу.
