- Да-да! - закивал Лазаретов. - Жуткое убийство. Представляете?
- Здесь, в санатории?
- Ну, вы уж скажете!.. Упаси боже, чтобы - тут! - замахал руками Лазаретов.
- Медсестра, - ледяным тоном произнесла Евфросинья Аристарховна.
- Как?! - едва слышно, чужим совершенно голосом, пробормотал Невский. - Лидия Степановна? Ее. убили?
Страшное предчувствие сжало все внутри в напряженно бьющийся комок.
- Этого еще не хватало! - опешил Лазаретов. - Нет, она жива. Но ее муж!..
- За что? - невольно вырвалось у Невского.
Лазаретов лишь выразительно поморщился да руками развел: дескать, батюшки, за что ж на свете убивают, экий вы наивный человек!..
- Вот этого как раз никто толком и не знает, - словно проснувшись, защебетала Виолетта Прохоровна. - Говорят разное. И жулик, и подрался, и кто-то, может быть, из зависти. У нас тут такая паника.
- Виолетта Прохоровна, - с мягкой укоризной произнес Лазаретов, опять вы какие-то удивительные вещи говорите. Где вы видите панику? Я, по-вашему, паникую, или, скажем, Михаил Викторович, или Евфросинья Аристарховна? Право. Совестно такое слушать!
Разволновавшись, Невский и не пробовал вникать в смысл его слов.
На мгновение в памяти всплыло самодовольно ухмыляющееся лицо Куплетова.
"Она вам такого наговорит. А вы уши и развесили. У нее жених! Четвертый год!.."
Да откуда? Почему?
И теперь вот это совершенно несуразное, внезапное убийство. Черт знает что!
- Кто сообщил?
- Она сама - Лидия Степановна, - с готовностью ответила Виолетта Прохоровна. - Прибежала утром - и криком кричать. Всех подняла. И уж так убивалась, так убивалась. Я, правда, не видела. Но - говорят!
И я не слышал ничего, досадливо подумал Невский. А под носом вон что происходит. Только время зря потратил на пустые препирательства с массовиком!..
- Вы ведь вчера поздно с ней гуляли. - ни с того ни с сего, меланхолично глядя в сторону, заметила вдруг Евфросинья Аристарховна.
То была солидная оплеуха, однако Невский сделал вид, что это - так, сущий пустяк, не стоящий в действительности долгих обсуждений.
- Верно. Я проводил ее до автобусной остановки. Потому что было очень поздно и темно. А вы, простите, за всеми эдак наблюдаете или только за мной?
Лазаретов заинтересованно прислушался.
- Я ни за кем не слежу, - враждебно проговорила Евфросинья Аристарховна.
- Ой ли?! - качнул головою Невский. - Что-то мне не слишком верится.
- И на здоровье. Я никого не прошу верить мне или нет. Но разнузданных гулянок у себя под окнами я тоже не потерплю! Это вам не танцульки, и вы не у себя дома. Здесь, как вы знаете, общественное место.
