– Тогда зачем он тебя отправил ко мне? С годами мозг его усох так же, как и его правая рука?
Ульф сунул руку за пазуху и достал оттуда что-то, завёрнутое в засаленную тряпицу.
– Что там у тебя ещё? – подозрительно взглянул на него Хрольв. – Какая-то магия?
– Торгрейв знал, что ты откажешься, – сказал гость. – Поэтому он велел передать тебе это.
В руках у него что-то блеснуло – маленький серебряный молоточек на истёртом кожаном шнурке.
– Эта вещь принадлежала женщине по имени Сигню.
Хрольв протянул было руку, но тут же её отдёрнул, словно коснулся чего-то горячего.
– Я слышал она умерла, – после недолгого молчания произнёс он, тяжело роняя слова, словно это были огромные глыбы гранита.
– Да. Это правда.
– И что же?
– Её сын Эйнар нынче встретил свою шестнадцатую зиму. Он стал воином, и он возглавит этот поход. Но ему нужен помощник и наставник…
Хрольв сел. Он смотрел в огонь, но, казалось, не видел его. Ульф стоял рядом, боясь пошевелиться.
Наконец Хрольв словно очнулся. Он посмотрел на гостя, потом поднял перед собой обе руки с растопыренными пальцами, подумав, загнул два из них и сказал:
– Столько лет назад я последний раз выходил в море.
– Но все говорят, ты лучший мореход в Гренланде.
– Это потому что других нет, – усмехнулся Хрольв. – Перевелись мореходы много лет назад.
И он снова замолчал, глядя в огонь.
– Так что мне передать Торгрейву? – выждав немного, спросил Ульф.
Хрольв встал.
– Скажи я приду переговорить с ним. Это случится до того, как начнёт таять лёд на Лисуфьорде>8.
Когда они вышли из дому, Хрольв указал рукой на юг и сказал:
– Тебе лучше идти туда. Когда дойдёшь до берега фьорда, свернёшь на восток и к вечеру доберёшься до фермы старого Гисли. Там сможешь заночевать. А оттуда до двора Однорукого будет уже совсем близко.
Когда Ульф и его пёс превратились в чёрные пятна на белой простыне снежной равнины, Хрольв поднял левую руку к глазам и медленно разжал кулак. Серебряный молоточек словно ожил, вобрав в себя холодный свет зимнего дня. Хрольв долго смотрел на него, точно так же, как до того смотрел на огонь, и снежинки таяли на его щеках, редкими каплями стекая вниз, к седеющей бороде. Хотя на самом деле не было снега в тот день на всём западном побережье…
А потом он повесил шнурок на шею и вошёл в дом. Там, в дальнем углу, под кучей шкур, обрезков кожи и прочим хламом стоял сундук. Хрольв нагнулся, открыл его крышку и достал оттуда свёрток. Что-то глухо звякнуло несколько раз, пока он разматывал промасленные тряпки, а потом в отблесках пламени угасающего очага тускло сверкнули в его руках стальные кольца кольчуги.
