– Только вам открою секрет, в чем тут проблема, хотя высшие чины государства, побывавшие на открытии, в восторге от увиденного. И многие хотят, чтобы комната была у них. Альфред Розенберг, министр по Восточным территориям, убеждал фюрера разместить комнату в Берлине, откуда она была вывезена двести лет назад, поскольку считал, что это янтарное чудо в столице должно символизировать величие Третьего рейха. И фюрер был склонен к этому. Однако его и Геринга переиграл Кох, который убедил Гитлера, что ее временное расположение в Кенигсберге станет символом незыблемости границ рейха. И фюрер согласился.
– Так вот, – продолжил профессор, – когда я получил эти ящики, в которых находилась комната, и начал распаковывать их, то пришел в ужас. Элементы янтарных панелей были в жутчайшем состоянии. Многие или были испорчены, или совсем отсутствовали. Мало того, что пришло в негодность панно с вензелями и гербом прусских королей, так вообще пропал один из главных элементов комнаты – янтарная мозаика «Осязание и обоняние».
Как оказалось позднее, эта мозаика была одним из важнейших компонентов при программировании и функционировании комнаты. В нем были заложены основные параметры, по которым определялись состояние и принадлежность личности, подбирались энергетические показатели воздействия на нее. Отсутствие мозаики лишало янтарный кабинет ориентации во времени и пространстве.
– Так вот, – далее объяснял профессор, – нужно было что-то делать, чтобы показать всему миру, что мы вернули свою историческую ценность. И я стал собирать янтарный кабинет из того, что было, хотя бы в усеченном виде. К сожалению, многое не получилось, но то, что есть, оно перед вами. Если раньше площадь янтарного панно составляла пятьдесят пять квадратных метров, то теперь, к моему глубокому огорчению, чуть больше тридцати. Практически, скажем так, получилась совершенно новая янтарная комната, составленная в виде мозаики из уцелевших элементов. Так что вы правы, говоря о том, что здесь не хватает завершенности, – с горечью закончил профессор.
– Все равно это производит неизгладимое впечатление, и я рад, что благодаря вашему упорству и таланту этот шедевр вновь радует глаз, – сказал Сергей, глядя на Роде и думая про себя, как быстро янтарный кабинет превратился в янтарную табакерку.
–Да,– оживился тот, – но я продолжу работу по ее реставрации. -Что можно, мы исправим, а то, чего нет, сделаем снова, тем более, что в этом заинтересованы такие большие люди и сам фюрер.
