– Дядька Игнат! У меня заговор есть! Колдовской, настоящий! Чтобы пуля не брала, сабля, всякое иное железо тоже! Вот, гляди! – он бросил палку, на ходу вытащил из-за пазухи мешочек на ремешке и извлек много раз сложенную бумажку, – грамоты не знаю, но так тоже помогает! Возьми! А ты грамоту знаешь? Тогда лучше должно быть, пулю, нож отведет!
Олонец лишь коротко глянул, мотнул головой. Филька огорчился, но тщательно спрятал бумажку обратно. Вдруг все-таки пригодится, под рукой будет.
Кружечный двор стоял на другом конце слободы, ближним к острожку, чтобы служилым было способнее тратить царское жалование. Был он поставлен не государевым указом, а собственной волей Зоба, хотя это и было запрещено законом. Но приказчик Похабов и проезжие воеводы смотрели на это сквозь пальцы, довольствуясь отступным подношением, и Зоб спокойно корчемствовал. Тем не менее, чтобы лишний раз двор не бросался в глаза, выглядела корчма как большой, но обычный слободской дом.
Высокий взвоз и широкие ворота вели на большую поветь41, часть которой была отгорожена под корчму. С повети еще одна дверь вела в избу, вторая в клеть и третья в хлев.
Корчма была просторным, но очень простым помещением – несколько столов с лавками, лавки по стенам, бочки. В углу еще несколько бочек, стол для раздачи и полки с ковшами, кружками и кувшинами. По стенам на бечеве висела сушеная рыба и оленина. Сейчас тут были лишь два пьянствующих инородца, хотя продажа им вина и была запрещена государем, да сам корчемщик – Лука Филин.
Увидев Олонца, Филин дернулся, глаза заметались, но сам он остался на месте.
Олонец подошел прямо к нему, остановился напротив, приказал:
– Нож на стол.
Корчемщик посмотрел на него зло, с надеждой глянул за вход. Филька хохотнул. Филин сжал зубы, взялся за рукоять ножа, стиснул руку, думая не попробовать ли сделать то, чего не доделали Зубов со Жмыхом. Олонец положил руку на кривую глиняную кружку, чуть мотнул головой. Корчемщик посмотрел на пояс Олонца, за которым были собственный нож Игната в ножнах и ножи Зубова и Жмыха, вытянул свой клинок за рукоять, положил на стол и тяжело вздохнул. Олонец забрал оружие, отдал его Фильке.
Дав знак корчемщику подвинуться, Олонец выбрал небольшой бочонок вина и отдал его остякам:
– Ступайте к чумам, своим скажите и сами не ходите сюда сегодня.
Те заулыбались и ушли. Филька позвал инородку, готовившую и работавшую по хозяйству. Олонец отправил ее в избу готовить, но пригрозил:
