Игрозона [2] | страница 49

— Нет! Помучайся перед смертью. Скоро, благодаря Свету, мои братья вернутся. И тебе ко…

Одрик не договорил, и вместо этого начал как-то странно кряхтеть за дверью.

— Кхр! Кхр! Хр!

— Захрюкал, свинья?! Смейся, смейся! Когда твои дружки возродятся, и решат прийти за мной, первым, кого я заколю — будешь ты! Я буду резать тебя как поросёнка! Тебе будет очень неприятно, я гарантирую!

Дверь вдруг со скрипом отворилась и моему взору предстала удивительная картина — Герард стоял над сидящим на коленях Одриком, пригвоздив того металлическим ухватом с выступающими внутрь шипами. Монах корчился от боли, не в силах подняться и вытащить из шеи орудие пытки. Стражнику было тоже нелегко — он пыхтел и обливался потом, но упорно держал Одрика.

— Эк, ты разбушевался, Вий! — прохрипел Герард, крепко держась за древко ухвата. — Не хочешь помочь?

Мне хотелось обнять и расцеловать этого прекрасного во всех отношениях человека, но вместо этого я выскочил из камеры и оказался рядом с Одриком, вытаскивая из ножен кинжал.

— Прикончи его скорее!

Сейчас этот громила с детским выражением лица уже на самом деле походил на ребёнка. В его глазах был ужас и паника. По шее струями текла кровь. Мне стало не по себе. Убить безоружного? Но…

— Чего ты медлишь?! — выпучив глаза, произнёс Герард. — Я не смогу его удерживать долго!

— Подожди ещё чуть-чуть! — бросил я, возвращаясь в камеру под недоуменными взглядами их обоих.

Я почти сразу же нашёл на земле чудом уцелевший горшок, в котором ещё находилась похлёбка Агнессы. Представив угощение моему товарищу и врагу, я сказал:

— Не знаю, как скоро они воскресают после смерти. Поэтому, давай накормим нашего монаха!

— Вий? Что ты хочешь сделать? — недоумевал Герард.

— Скажи «А»! — воскликнул я, просунув лезвие кинжала между зубов шокированного Одрика. — Открой рот, говорю! А то хуже будет!

В этот раз моя сила убеждения сработала, и монах сразу же разинул рот, полный гнилых зубов.

Нежнейшее пюре из кабачков, немного острое и пряное, но, увы, уже холодное, полилось в глотку служителя Света. Одрик начал захлёбываться супом, поэтому вынужден был глотать его. Когда принудительная трапеза была завершена, Герард с опаской начал коситься на меня, не забывая удерживать брыкающегося монаха.

— Этот гад мучил меня. Но такого я ему не пожелал бы…

— Сейчас он уснёт мирным сном, и нам с тобой не придётся пачкать руки в его крови, — успокаивал я стражника.

— Похлёбка отравлена? — удивился тот.