— Да. Но сначала он чуть не отрубил тебе ноги.
— И ты побежала спасать меня?
Мне кажется или на глаза наворачивается неожиданная, первая в жизни, слеза.
— Ну не плачь, — она подходит и садится рядом. — Не спасать. Просто посмотреть как тебя будут убивать. Я такое люблю.
Угу, смешная шутка.
— Я не плачу.
— Я не плачу, это просто дождь, — напевает она себе под нос, подхватывает еще один кусок ржавой антенны и протягивает мне:
— Это твоё оружие. А это моё.
Еще один кусок трубы она берёт себе.
— Ты знаешь что такое страх? — спрашиваю я.
— Я знаю что такое голод, — отвечает она и идёт к двери. — Я сегодня ночевала на вокзале и не ела ничего со вчерашнего вечера.
— Вот это да, — я присвистываю — Ночевать на вокзале? Любишь романтику?
Она вытаскивает кусок трубы из двери, тот самый, который пятью минутами раньше туда запихнула. Вытаскивает, потом оборачивается ко мне:
— Нет. Ненавижу. Но что делать если у тебя украли карточку и ключи от квартиры а за окном ночь?
* * *
На техническом этаже пусто, если не считать коричневых камешков которые гремят под ногами… они как-то называются, но я не помню как.
— Ты можешь потише! — шипит на меня Инга.
Она идёт впереди и мне это не слишком нравится, но что поделать если пока вся инициатива у неё. Я бы, будь я один, ныкнулся куда-нибудь здесь на этаже и отсиделся до прихода лучших времён. Это не трусость, это разумно.
— Давай я первым пойду, — предлагаю чтобы не выглядеть типом, который прячется за спиной у девчонки.
— Ладно. — Пропускает меня. — Нам нужно в магазин напротив.
— Зачем? — интересуюсь я прежде чем начать спуск на шестнадцатый этаж.
— Еда. Там еда, — она разводит руками удивляясь моей недогадливости.
— Есть еда ближе.
— И где же?
Прохожу лестничный пролёт, заглядываю вниз, прислушиваюсь недолго потом отвечаю:
— У меня в квартире.
— Ну-ну. У тебя устаревшая инфа.
Дом кажется безлюдным. Звуки если и доносятся, то через приоткрытые окна подъезда с улицы. Устаревшая инфа или не устаревшая, но я предпочитаю увидеть всё своими глазами.
Сбегаю еще на этаж и шагаю к открытой двери в свою квартиру… и… это уже не квартира, здесь нельзя жить. Раскурочено всё… вообще всё. Даже натяжной потолок разорван и висит клочьями.
— Ему очень сильно не понравилось то, что ты улизнул, — поясняет Инга. — И холодильник… ты же его видишь?
Вижу… и это уже не холодильник, а покорёженная груда пластика и металла. Мой любимый серебристый холодильник… я буду помнить тебя всегда.
