12 декабря, когда градоначальник объявил положение о чрезвычайной охране, состоялся митинг с участием членов Совета в городском театре. Участник событий А. Водолазский вспоминал: «Театр был настолько переполнен, что жутко делалось, как бы не произошло несчастья от чрезмерной перегрузки. Многие толпились в проходах, в коридорах и на тротуаре»[222]. Он вспоминал, что к театру подошёл полицеймейстер с казаками и потребовал прекратить митинг, на что председатель Совета заявил, что собрание разойдётся тогда, когда будут рассмотрены все вопросы, стоящие на повестке дня. Водолазский вспоминал: «Когда доложили полицеймейстеру решение собрания, он заволновался, стал ругаться и угрожать….Сам он почему-то не решался зайти в театр, оставаясь всё время на лошади»[223]. Местный жандармский ротмистр в то время докладывал, что командир городского порта заболел и нужен «энергичный руководитель», иначе «положение станет критическим до ареста властей включительно»[224]. Всё это наглядно показывает, что большим авторитетом у населения пользовался Совет, а не действующая власть.
В течение декабря 1905 г. и почти всего января 1906 г. Совет Ростова и Нахичевани-на-Дону вёл вооружённую борьбу с казаками – одним из наиболее ярких её эпизодов, как свидетельствовала совместная листовка Совета с Донским комитетом РСДРП от 20 января 1906 г., была осада царскими войсками Темерникского поселения. Объявляя 20 января о прекращении забастовки, Совет писал: «Мы объявили забастовку по призыву наших петербургских и московских товарищей, по их же призыву – закончили её, чтобы, когда снова придут дни борьбы, выступить на неё рука об руку с пролетариатом всей России»[225]. Таким образом, в функциях Советов на Дону «центральное место занимали проведение стачек и подготовка вооружённого восстания»[226].
Депутат Совета Мысков в 1934 г. вспоминал о своём разговоре с рабочими на предприятии после объявления о подготовке к восстанию:
«– В чём дело, чем вы занимаетесь?
– Оружие куём.
– Как куёте?
– Да, Совет рабочих депутатов предложил вооружаться»[227].
Мысков задавался вопросом: «Кто же это делает? Вчерашние монархисты. Это на меня произвело такое впечатление, что я и сегодня не могу от него освободиться»[228]. Воспоминания Мыскова показывают, что настроения рабочих с лозунгом восстания чуть ли не в одно мгновение стали революционными: они были решительно настроены в стремлении отстаивать перед царской властью свои интересы.
