– Это когда ты на лето ездил в Озёрный с матерью?
– Да, – печаль, которую почувствовал на этот раз Влад в его ответе, внезапно резанула его самого. Это внесло смятение, он с огромным иизумлением смотрел на Ярослава, будто видел впервые. – Я словно чувствую заново, всё то, что переживал тогда. Я тогда много времени проводил с одной… девочкой, – как будто с трудом выговорил Ярослав. – Играли, гуляли, баловались… Кажется, это было давно, но вот эти видения, приводят меня туда и как будто всё вот сейчас…
Ярослав развернулся и наткнулся на внимательный и серьёзный взгляд друга. Повисла пауза, в которой почти материализовалось напряжение. Первым отмер Влад.
– Литвин, ты давно там был?
– Давно, – чуть пожал плечом. – Как матери не стало, так и не ездил ни разу.
– Там же дом остался, как помню?
– Да. Но отцу он не нужен, не занимается им совсем.
– И не продал? – с недоверчивостью спросил Влад.
– Нет.
– Знаешь, что, – наконец, более уверенно заговорил его друг. – Тебе надо туда наведаться. Это ж не дом отца, а твой.
– И что я там делать буду? – с горькой усмешкой спросил его. – Воспоминаниям предаваться?
– А ты подумал, что эта красавица, тебе являющаяся, туда тебя зовёт? Так что не будь остолопом, съезди и выясни. Даже если это не так, отсеешь данный вариант, – напористо предложил Влад.
– Идея, конечно… – вздохнул Ярослав. – Только вот когда? Нам ещё тут пахать. Проводку за нас никто не сделает. А завершить надо через неделю. Кира с Димычем, ещё в Булатниково не закончили, – резонно ответствовал другу.
– Ничё, справимся. Вот через недельку и навостряй лыжи.
Ярослав кивнул, не особо веря в такой исход, поскольку работы действительно было более чем. Снова уставился на тропинку. По ней бежала девочка в ярко-синем платье с белым сачком, взмахнула им, нагнулась и снова побежала, теперь уже напрямую по свежей зелёной траве. Послышался упрямый голосок:
– Я тебя поймаю!
Он усмехнулся её настойчивости и начал было подниматься, прихватив скомканный пакет, но ещё толком не разогнувшись, увидел взлетающее синее крыло перед глазами, смех, искрящаяся дымка, просвеченная солнечными лучами. Он отчаянно затряс головой, не удержавшись, рухнул обратно на траву.
– Будь осторожен, – мягкая предупредительность в голосе. – Её крылья хрупки, сжимая ты сломаешь их.
– Но она улетит, – огорчение обожгло.
– Да. Потому что ей положено летать.
– А я хочу посмотреть, – просьба и надежда в голосе.
– Понимаю. Тогда посмотри немножко и отпусти. Она должна быть свободной, как и ты, – нежное поглаживание по голове. Поймал своей ладонью руку и услышал.
