Об этом в газетах не написали.
Тихо шипели клапаны, шелестели поднимающиеся вверх пузырьки воздуха. Каждый следующий шаг давался немного тяжелее предыдущего. Позади осталось два десятка вешек, но не было никакой возможности узнать, насколько он ближе к цели. Чувство времени исчезло. Может, он шел только двадцать минут, а может уже целую вечность. И, может, целая вечность еще оставалась.
Глазу не за что было зацепиться. Иногда попадался мусор, мятые консервные банки, ржавая арматура, голые ветки, похожие на кости утопленников, однажды – старая деревянная лодка, с огромной, почти во все дно, дырой. Но обычно – только серовато-зеленое дно и редкие нити колышущихся водорослей. Но вот впереди возникла угловатая темная форма. Приближаясь, Владлен различил детскую коляску, стоящую справа, почти у самого троса. Совершенно черная, она была новой на вид, только не хватало колес, она стояла прямо на раме полузарытой в ил. Владлену, почему-то, не хотелось смотреть в сторону ее поднятого капюшона, под которым сгустился мрак, не поддающийся даже свету мощного фонаря. Ему пришла в голову странная мысль – сойти с условной тропы, обогнуть эту коляску как можно большим крюком. Но, тогда он никогда бы не нашел путеводный трос снова.
“Да не набросится же она меня, что со мной такое”, злясь на самого себя, подумал он. Хотя… Он был очень далеко от всего знакомого, привычного, от мира где коляски не бросаются на людей.
Да ну, придет же в голову глупость…
Правая сторона тела как будто вся похолодела, покрылась мурашками когда он проходил мимо нее. И нестерпимо хотелось оглянуться, когда коляска осталась позади. Но Владлен отогнал это чувство.
“Может у меня кислородное голодание? Вот и мерещится всякое.”
Но даже если и так, то что с этим можно сделать сейчас? Ничего. Только продолжать идти вперед.
Трос кончился у жерла бетонного тоннеля, по обе стороны которого стояли последние две вешки. При взгляде на ширину прохода, комиссару невыносимо захотелось закурить. Напоследок. Диаметр вполне достаточный, чтобы обычный человек мог спокойно сквозь него проплыть. Ползущему на карачках человеку в водолазном костюме – впритык. И просто невозможное препятствие, для человека в водолазном костюме, с массивным баллоном на спине.
По обе стороны от тоннеля поднималась отвесная, гладкая каменная набережная. Значит, подняться по ней – не вариант. Вернуться назад? А потом что? Извините, я струсил? Нет, тоже нельзя. Если ему повезет – тоннель кончится раньше, чем у него кончится воздух в легких.
