Голова существа не была чем-то цельным. Он состояла из множества человеческих голов, спин и животов, рук и ног, обтянутая колышущейся массой дряблой стариковской кожи, морщинистой и пятнистой. На месте глаз – пустые кожистые впадины. Вслед за головой показалась рука твари, грохнула об пол. Каждый палец на ней, был отдельным человеческим телом, конечности которого слились в одно целое, как у наполовину расплавленного оловянного солдатика. Неловко, лежа животом на краю, неуклюже задрав на край ногу для опоры, Масса целиком выбралась на свет. Формой она напоминала чудовищного младенца, который мог бы дотянутся до потолка зала, если бы стал на ноги. Все, кто был в Дворце Советов перед катастрофой, очевидно были частью существа.
– Мы заполнили всю сцену! – послышался голос Даздрапермы из-за спины Владлена, который не мог оторваться от невероятного зрелища. – Остается лезть на стену! Взвиться соколом под купол! Сократиться в аскарида! Или всем включая кукол, языком взбивая пену, хором вдруг совокупится, чтобы вывести гибрида, бо, пространство экономя, как отлиться в форму массе, кроме кладбища, и кроме черной очереди к кассе?
– Масса, знакомься, это Владлен. – Масса наклонила голову, фокусируя на нем несуществующий, невозможный взгляд. – Владлен – это Масса. Надеюсь вы подружитесь. Масса, начни ты, расскажи о себе.
Монстр помедлил, собираясь с мыслями. Из разных частей тела раздались отдельные неразборчивые, глухие выкрики. Они затихли. Существо торжественно объявило, тысячей слившихся воедино голосов:
– Мы предали дело Троцкого. – все здание резонировало от слов Массы, от гармонии идеального хора. – Мы отдалились от народа. Пламя революции погасло в наших сердцах. Наша кровь больше не была красной, как знамя, кровью коммунистов. Мы, призванные указывать путь, сами стали заблудшими овцами. Путь в светлое завтра навсегда был бы потерян. Если бы не богиня.
Тут хор снова распался на отдельные голоса. Врозь раздавались выкрики “Прости нас!”, “Слава Богине” и отчаянный, душераздирающий плач. Масса съежилась, упала на бок, едва не проломив новую яму. По ее поверхности волнами шла дрожь, тела двигались отдельно друг от друга, шли вразброд.
Но постепенно существо успокоилось. Дрожь стихла, тела снова пульсировали в едином ритме. Одна мысль, одно слово взяло верх. Все четче, все громче, все слитнее звучало:
– Слава! Слава! СЛАВА! СЛАВА БОГИНЕ!
Комиссар обернулся. Сама богиня все сидела на глобусе, не меняя позы, и только сказала тихо, с грустной улыбкой:
