– Харон, – потрясенно бормочет кок. – Кто бы мог подумать, что аббревиатура окажется столь меткой.
День В
– Харон? – Девичий голосок, пробудивший мое сознание, полон любопытства. Он доносится из переходной галереи, пуповина которой еще связывает меня с «Олимпом». – Его так зовут?
– Производное от аббревиатуры корпорации, которая его произвела, – важно отвечает ей молодой басок. Люк в переходной камере открывается, позволяя разглядеть собеседников – коренастого шатена из младших членов экипажа и его спутницу. Она немножко повыше кавалера, рыжеволоса, из недавно пробужденных колонистов.
– Какой он огромный!
Девичий голосок звенит неподдельным восторгом.
– Ты не видела снаружи наш «Олимп», – улыбается шатен. – По сравнению с ним, Харон – мелкая букашка.
– Хороша букашка, – хихикает девушка. – Старший офицер сказал, что в нем поместится несколько десятков человек, а еще он возьмет груз с машинами и потянет за собой целый шаттл на антиграве. А еще говорят, что Харон разумный. Цифровая личность. Следи за язычком, а то обидится!
– И как скажет что-нибудь в ответ!
– И скажет! Харон, привет!
– Приветствую отважных первопроходцев, – откликаюсь я, и слышу в ответ радостный смех.
Парочка, навестившая меня, немного опередила десантную группу, о формировании которой мне доложилась вспомогательная система. Людям нетерпелось покинуть тесные своды умирающего корабля. Их ждала новая жизнь и неизведанная планета, которую на «Олимпе» предсказуемо назвали Надеждой. Плоские равнины манящего мира покрывает удивительной красоты ковер из мха, и ничего сложнее этой формы жизни не наблюдается. Возможно, потому, что магнитный щит планеты слабее земного, из-за чего радиационный фон на поверхности несколько превышает привычный.
– Только представь, какими должны быть там полярные сияния, – с завистью вздыхает старший офицер. Будь его воля, он отправился б на Надежду с первым шаттлом, и в определенной степени я его понимаю. С момента катастрофы прошло чуть менее двух лет. Практически все это время мы с «Олимпом» тащились к системе красного карлика на допотопной скорости. По пути даже удалось придать огрызку некогда мощного корабля вращение, чтобы создать подобие гравитации, иначе первая же высадка на планету обернулась бы катастрофой. Люди быстро отвыкают от силы тяжести, хоть и не всегда признаются. И к сожалению, не только в этом.
Я склоняюсь к мнению, что высадка людей на незнакомую планету – ошибка, и безуспешно пытаюсь убедить старшего офицера не рисковать. На первых порах Надежду стоило б исследовать автоматами. Собрать несколько дронов, которых при форс-мажоре можно даже бросить на планете, не составит труда. Увы, капитан остается глух к аргументам. Он не напоминает более испуганного кока, которым виделся в первый день нашего близкого знакомства. Сейчас его больше тревожит перспектива остаться запертым в металлическом теле «Олимпа» надолго.
