Когда таинственный мужчина приблизился к ней и его стало отчетливо видно, Людочка во весь голос прокричала, чуть приподнявшись на своей койке, от удивления:
– Мама родная! Юрий Гагарин!..
Тот широко улыбнулся – прямо так, каким его запомнило все человечество, и проговорил:
– Людочка, вы бы уж могли не так импульсивно реагировать…
– Да-да, менее импульсивно, а то ведь услышат – прибегут уколы успокаивающие делать, – взволнованно и быстро протараторила она.
– Не беспокойтесь насчёт шума. – Юрий Гагарин излучал саму уверенность, когда говорил. – Нас никто не услышит. И не увидит. Я всё учёл. Просто кричать – это излишне.
– Всё. Я готова, – только и сказала она, рухнув обратно в кровать. – Крыша съехала… Меня уже глючит… Юрий Гагарин… Юрий Алексеевич Гагарин… У здешнего главврача такое же отчество. Нет, это точно – галлюцинация. Такого же не может быть…
Людочка опять посмотрела на…
Он стоял возле неё и улыбался. В том самом костюме советского космонавта, в котором он совершил свой первый полёт, держа в руках шлем с надписью «СССР».
– Не-не, не может быть, – продолжала бормотать Людочка. – Не может… Это просто не может быть. Такого не бывает! Что это?.. Я, видать, совсем умом тронулась… Вот я…
Тут Юрий Гагарин (да-да, это был именно он) взял её за руку и, глядя в глаза, проговорил:
– Дорогая, я понимаю, вам сложно поверить. Просто всё именно так. Это я. Тот самый…
Людочка на секунду замерла, вслушиваясь в его голос и рассматривая с ног до головы, а потом произнесла с замиранием сердца:
– Так вот вы какой…
– Какой уж есть, – пожав плечами ответил человек, совершивший первый полёт вокруг планеты Земля в далёком 1961-ом году. – И вы должны простить меня… Я должен был появиться здесь раньше… Наверное, стоило помочь вам избежать этой клетки, но в Космосе сущий хаос – пришлось навести кое-где порядок. Вы уж простите. Я знал… Я наблюдал… И пришло время вам всё рассказать теперь… Но вы ещё раз простите мою мужскую нерасторопность, – опять извинился Герой Советского Союза.
Людочка не очень внимательно слушала его речь, а то бы могла придраться к словам, начав предъявлять претензии, мол, бросили тут бедную женщину, погибать оставили, а сами – о своём, о мужском только и думаете. И в таком духе что-нибудь. Но она не стала этого делать, а лишь спросила, изобразив гримасы сомнения и подозрения:
– Но почему вы такой молодой? Вам же должно быть очень много лет. Это ж когда было – а вы всё такой же. Значит, я ловлю глюки…
