Как и много лет подряд, она уселась за стол. На улице за окном было уже довольно темно. Она достала чистый лист, взяла перо, хотя ничего определённого писать не собиралась, и взглянула на открытый скрипичный футлярчик. Сколько же волнений доставила эта маленькая скрипка ей! То под неё писалось о чём-то тягостном и тяжёлом, мысли закручивались в тугое сплетение, чувствовалось, что от напряжения сильнее бьётся в венах пульс, то было легко, как в детстве на качелях, когда ветер летел сквозь волосы, забирая с собой все мечты и надежды, оставляя только тёплое чувство, которое, казалось, никогда не кончится. Каждый раз, садясь, она не знала, каким будет её настроение. И герои её рассказов также в этом повиновались ей. Может поэтому они так нравились? Она не знала. Под налетевшим вновь вдохновением она написала отцу письмо, где говорила, что останется здесь и, если и будет печататься ещё где-то, то только посредством почты. Как, впрочем, и прежде.
Ещё через какое-то немалое количество протяжных лет один уж слишком бравый офицер был взят в плен враждебной стороной. Не совсем были понятны мотивы его вылазки: из-за лихости или нет, но точно не из тщеславия, из-за ценностей или денег, то точно не ради богатства, из-за глупости или незнания, но отряд свой спас, хоть сам и попался. В темнице оставили ему рубашку без мундира, брюки без ремня да скрипку по просьбе – всё равно толку от неё было никакого. На утро был назначен расстрел, никакие данные он передавать не собирался, а тогда и церемонится с ним было нечего. Он играл всю ночь, почти не переставая, охранникам такой пленник был только в радость – всегда было слышно на месте он или нет. За время до рассвета он, кажется, переиграл всё, что сочинил. А может добавил и новое. Когда за ним пришли, он попросил скрипку оставить при нём, ему позволили.
Вполне себе здоровая, прекрасная молодая женщина проснулась летним утром с глубоким чувством наполненности, прилива сил и вдохновения. Она ощущала себя отдохнувшей настолько, насколько можно так себя почувствовать за недельный отпуск. В её теперь уже собственном загородном доме этому способствовал не только сон. Нежный и свежий воздух с ароматами полевых цветов, с гудением насекомых, который господствовал в спальне всю ночь, просторные комнаты с высокими потолками, дающие разбег мысли, экономка, молоденькая девушка из города, взявшая на себя часть забот связанных с бытом. Всё это успешная писательница могла себе позволить и, как свободная и нескупая натура, конечно, себе позволила. Она вышла в легком халате на открытый балкон и села в плетёное кресло в ожидании завтрака, захватив на всякий случай плед. Она только начала укрываться, когда услышала, как сзади в комнате открылась дверь, и увидела, как в неё стала проходить боком юная служанка, звеня сервизом на подносе. Она даже успела привстать к ней с улыбкой, и даже поймать такую же в ответ. Но кроме очаровательных женских особ в комнате находилась ещё одна. Это была любопытная оса, которой тоже не терпелось узнать, что на завтрак. За этим она и полетела к подносу. Но неопытная экономка с городскими привычками отреагировала на это совсем не так, как ожидалось. Она, громко крикнув, закрыла лицо, чтобы защититься, отправив тем самым завтрак в полёт к письменному столу. От дребезга и звона, казалось, замерло всё вокруг, почти все настольные принадлежности оказались на полу, конечно, уже не такими целыми, как раньше. В числе прочих разбитых предметов там оказалась и маленькая скрипка, глядя на которую можно было сказать только, что обратно её склеить не представляется возможным…
