В то лето вторая эскадрилья несла большие потери. В считанные дни число ее экипажей сократилось почти вдвое. Однако эскадрилья продолжала воевать. Каждый из оставшихся в строю боевых экипажей теперь летал за себя и за невернувшихся товарищей. Стоило это больших усилий воли и нервов, огромной физической нагрузки. Летали чаще, чем в нормальной обстановке, а протяженность одного разведывательного полета теперь увеличилась. Если раньше разведчик-ночник вылетал на разведку пяти-шести крупных целей, то теперь за один полет он разведывал сразу десять-двенадцать объектов. Это были, как правило, аэродромы, магистральные шоссе и железные дороги, по которым ночью враг перебрасывал свои армии.
Летчики-ночники летали на тихоходных бомбардировщиках ДБ-Зф, переименованных в Ил-4. Их большой радиус полета позволял летать на разведку по шесть и более часов. Вылетали со своей базы засветло, чтобы достичь линии фронта к моменту наступления темноты.
И в тот злополучный полет Василий Кокорев вылетел заблаговременно. Настроение у экипажа было боевым, приподнятым. Экипаж накануне отметили орденами. Это был их 28-й боевой вылет. К линии фронта подошли точно в расчетное время, но было еще светло. Кокорев решил подождать, когда стемнеет, и стал кружить над позициями своих войск. Это, видимо, встревожило наших зенитчиков и службу воздушного наведения на земле, которая поддерживала радиосвязь со своей авиацией. Вскоре стрелок-радист сообщил:
- Командир! Служба наведения с земли нас спрашивает: "Горбатый! Ты что крутишься на одном месте, почему не идешь за "ленточку"?" Что ответить, командир? Кокорев задумался на несколько секунд. Улыбнулся при мысли, что его бомбардировщик назвали по аналогии с действительно горбатым штурмовиком Ил-2 - грозой фашистов. Затем приказал стрелку-радисту:
- Передай на землю: я не "горбатый". Жду темноты, чтобы пересечь "ленточку".
"Ленточкой" авиаторы условно называли линию фронта. С земли на это радировали:
- Хорошо, ждите. Если требуется, мы вас прикроем.
- Спасибо, обойдемся! - дал радиограмму разведчик.
В небе не было видно "мессеров", обычно шнырявших в прифронтовой полосе, и Кокорев благополучно ушел за "ленточку". Сначала все шло хорошо. Снизились до высоты 400 метров над шоссе и наблюдали за автоколоннами с вражескими войсками. Затем они поднялись на высоту двух с половиной тысяч метров, с которой обычно делали ночные разведывательные фотосъемки. Им предстояло сфотографировать вражеский аэродром.
