Долго экипаж летал без происшествий. Молодые разведчики поверили в свои силы, в безупречность боевой машины, а командование - в благополучный исход любого задания, которое выполняли три русских богатыря. Но однажды, когда они находились за линией фронта, связь прервалась.
Малютин и его новый помощник Анатолий Попов заволновались. "Неужели снова заблудились?" - думал комэск. Голубничий должен был уже пересечь линию фронта, а Воскобойников молчал. Мы вглядывались в густой туман, вдруг закрывший аэродром, и гадали: "Где-то наши разведчики?" Тревожила мысль: если Голубничий и прилетит, сможет ли сесть в плотном тумане?
В полете, далеко за линией фронта, произошел редкий в авиации случай. "Пешка" мчалась "в молоке", и вдруг ни с того ни с сего прервалась связь, перестал работать радиополукомпас, и стали перегреваться оба мотора. Хуже не бывает, когда не знаешь причины неприятности. Иван с Юрой безуспешно переговаривались, но так и не пришли к выводу, что следует предпринять. А тем временем температура воды в системе охлаждения обоих моторов приблизилась к критической отметке.
Когда вырвались из "молока" и оказались в лучах солнца, Воскобойников подал голос:
- Командир! Не вижу провода радиоантенны. Кто-то его оторвал! А хвост самолета окровавлен... Видны застрявшие в рулях перья...
- Что-что? - переспросил удивленно Иван.
- Пух и перья!
- Все ясно, - вмешался штурман. - Птицы сбили антенну. И попали в туннели водяных радиаторов. Вот почему моторы перегреваются! Был такой случай, когда я служил в полку "бомберов"...
Недаром говорится, что на ошибках учатся. Разведчики вспомнили злосчастную "блудежку" во время тренировочного полета и теперь не растерялись, сумели восстановить ориентировку и выйти точно на свой аэродром. Но посадочная полоса была закрыта плотным туманом, поверх "молока" были видны лишь трубы крестьянских изб да знакомые верхушки тополей. По ним разведчики строили расчет на посадку. Когда коснулись земли, Анатолий было закричал "ура!", но Иван его грозно обрезал:
- Прекратить! Еще неизвестно, куда катимся, в конце полосы - овраг...
Разведчики словно родились в сорочках: "пешка" затормозила в двух шагах от оврага. За блестящее выполнение боевого задания, за смелость и летное мастерство экипажу "двойки" объявили в тот день благодарность, а я написал о героях стихи.
Правда, Юра Дерябичев из скромности отказался их поместить на видном месте эскадрильской газеты "Воздушный разведчик". Юра был талантливым художником, благодаря ему боевые листки славились больше рисунками, чем текстом. Еще в первые дни нашего знакомства Юра предложил нарисовать на носу "двойки" гвардейский значок. Лиха беда начало. На фюзеляже, между кабиной и стабилизатором появился еще и рисованный орел. Я просил изобразить орла пострашнее, чтобы отпугивал "мессеров", но Юра улыбнулся и сказал:
