– Ну вот видите – я был прав!
МПС всё это время сладко дремал, как всегда, он не выспался. Многочисленное семейство и большое хозяйство не давали ему возможности поспать. Марат Куанышевич, заметив дремавшего МПСа и показывая указательным пальцем на него, воскликнул:
– Эй, как тебя… Скажи-ка мне, что вчера сказал Аманайт?
Но МПС слова нового начальника не слышал. Только когда его растолкали соседи, он, ошалевший, вскочил со своего места. Ему шёпотом подсказали вопрос нового начальника. МПС представился:
– Старший лейтенант милиции МПС Касымханович Газизов. Я не видел вчера в дежурной части Аманайта.
Марат Куанышевич замер с открытым от удивления ртом, а потом спросил:
– А почему сотрудник транспортной милиции присутствует на нашем совещании?
И ту все в разнобой стали громко кричать новому шефу:
– МПС – это его имя!
С открытым ртом Марат Куанышевич медленно осел на стул и больше ничего «умного» не сообщал, продолжая растерянно смотреть на МПСа.
Только на следующий день один из наших сотрудников догадался, что этот таинственный Аманайт – не что иное, как газета французских коммунистов «Юманите́»[79]. А в той статье, которую подразумевал Марат Куанышевич, она клеймила мировой империализм и их прихвостней.
Через несколько дней наш новый начальник пригласил сотрудников к себе на оперативку. Мы дружно зашли в его просторный кабинет и стали рассаживаться. Воздух в кабинете явно не озонировал, был наполнен нотками сильного перегара, чеснока и ещё какой-то вонючей дряни. Было ясно, что в предыдущий вечер наш шеф злоупотребил и закусывал жирным бесбармаком, а сам его вид вызывал только сочувствие.
Сидевший в широком кожаном кресле больной после перепоя шеф резко привстал и, пристально глядя на опера Виталия Касимова, закричал:
– Эй, как тебя? Слушай, у тебя нет никакой атыкеткъа! – гораздо позже мы поняли, что это обозначает слово «этикет». – Ты хоть понимаешь, что позволил себе? Как ты можешь носить эти поганые капиталистические тряпки?
Только тут мы увидели, что взгляд начальника направлен на джинсы «Wrangler», которые были на Виталии. Мы знали, что эти джинсы, которые в те времена были большой редкостью, ему подарила подруга, работавшая на оптовой базе Облпотребсоюза.
Далее начальник в гневе заявил:
– Я не потерплю в этих стенах пропаганду западного образа жизни, образа загнивающего капитализма. Как нужно опуститься, чтобы надевать это жалкое тряпьё на себя? Немедленно переоденься!
