Тут, как на беду, приехал проверяющий – капитан Верзилов, щёголь, любитель форменной одежды и женщин. Он прошёлся по территории и, увидев холмики на песчаной поверхности земли, спросил Кобылина:
– А что здесь у вас зако… – при этом пнул носком начищенного до блеска хромового сапога один из холмиков. Брага уже успела хорошо настояться, и скопившийся в баллоне огнетушителя газ сорвал резьбу крышки. Всё вонючее содержимое баллона окатило Верзилова. Эхо разнесло по территории остатки его возгласа: —…мать, мать, мать!!!
На этом «фабрика» Кобылина по производству браги была закрыта.
На следующий день комбат с использованием идиоматических выражений рассказал дяде Жоре всё, что он о нём думает. А в заключение спросил опечаленного прапорщика:
– Кобылин, почему вы пьёте?
Дядя Жора, опустив голову и глядя в пол, несколько замешкавшись, ответил:
– Потому что жидкое. Было бы твёрдое, я бы грыз.
Опешивший комбат продолжил:
– Умный ты, как я погляжу. Совсем, Георгий Георгиевич, от рук отбился, живёшь на своей заправке (как он был прав тут в прямом смысле), как медведь в берлоге. Наверно, разучился и автомат в руках держать. Ты же всё-таки прапорщик, а не хер с бугра. Завтра выезжай на стрельбы с личным составом батальона.
Вечером этого же дня Кобылин со своими друзьями, прапорщиком Шайнуровым и МПСом, отметили это неприятное событие. Кобылин под большим секретом сообщил своим кунакам[35] о «закуркованном» им баллоне с брагой. Естественно, прапорщиками были произведены раскопки, и этот баллон с брагой извлечён на поверхность. Кобылин предложил брагу уничтожить путём распития. Прапорщики с удовольствием приняли этот тяжёлый бой по уничтожению зловонной жидкости. Но вскоре у них иссякли силы. Они не смогли выпить всю брагу. У Кобылина же ещё хватило сил вымолвить заплетающимся языком:
– Никогда, никогда не оставляйте на завтра всё, что можно выпить сегодня! – после этих слов прапорщики опорожнили до последней капли браги баллон огнетушителя.
По окончании пьянки дядя Жора, который был ну просто никакой, остался спать на заправке ГСМ, а его кунаки, обнявшись, ушли в ночь.
Поздно ночью водитель автороты Химич Володя, приехав на заправку, обнаружил спящего бесчувственно пьяного Кобылина. Володя вытащил аккуратно из-под головы прапорщика его форменную (а точнее, бесформенную) фуражку, служившую иногда дяде Жоре подушкой, затем он снял кокарду и пришил вместо неё большую чёрную пуговицу.
Наступило завтра, и больной дядя Жора с перегаром, вверенным ему автоматом и в фуражке с пришитой вместо кокарды пуговицей был на стрельбище. Когда прозвучала команда «Ложись!», Кобылин выполнить её не смог по причине огромного живота. Поначалу он еле-еле лёг на спину, а потом повернулся на бок, упершись автоматом в землю. Это была трагедия для дяди Жоры и комедия для солдат и прапорщиков, находившихся на стрельбище. Комбат, побагровев, заорал на Кобылина:
