Утро твоей печали | страница 3



На миг его сознание помутилось от душевной боли. Постепенно приходя в себя, он снова взглянул в зеркало на бледно-серого моллюска, и сквозь истерический смех ему почудился голос отца: «И он будет человеком»… Он вспомнил, что не мог закричать и это заставило его внимательнее вглядеться в свое отражение: на него смотрело нечто похожее на гусеницу или, точнее, на огромного слизняка.

«Помни, сынок, что бы ни случилось, ты — человек», — с горькой иронией подумал он. Да, так и должно быть, только он не понимал, человек ли он в оболочке гусеницы-слизняка или моллюск с психикой человека.

Он растерялся. А потом решил, что это детали и он по сути единственный представитель совершенно нового разумного вида. В конце концов надо принять свое положение таким, каково оно есть.

«Почему же так получилось?» — спросил он себя.

Может быть, была повреждена биокамера? Но скоро он понял: радиация вызвала катастрофические изменения в генном материале эмбриона. Как же сразу ему это не пришло в голову? Ведь он сам должен отстранить мутации в наследственном аппарате остальных зародышей.

Да, все было предусмотрено, даже то, что самому ему не быть человеком. Он начал медленно ползти к регенерационному залу, оставляя за собой слизистый след.

Под огромным куполом он почувствовал себя ничтожеством. Его взгляд скользнул по ряду биокамер вдоль стены — что за чудовища могут выйти из них, если он вовремя не вмешается? Но вдруг его пронзила мысль, что он может быть единственным мутантом среди них.

Узнают ли они в нем разумное существо, которому обязаны жизнью или сразу после выхода из биокамер сочтут его животным, угрожающим им, и уничтожат его? А может быть, в их генетической памяти заложено знание о нем, о первом, и они вовремя остановятся?

«Конечно, так и случится», — уверенно сказал себе он.

Древние все предвидели. Они не допустят, чтобы цивилизация начала свое новое существование с убийства. «И свято чтите это великое чудо жизни», — сказал его отец. Ему будет трудно привыкнуть к мысли, что только он урод среди своих. Появятся ли у него друзья?

Или он почувствует себя еще более одиноким?

Факт, что он был единственным разумным существом на всей планете, сводил его с ума, мучая даже больше собственного уродства. Поэтому он решил тут же приступить к работе. Его ждали часы напряженного труда, но это было ему на руку — таким образом он отвлечется от тяжелых мыслей, а когда почувствует себя совсем одиноким, то включит запись.