Та покраснела и поджала губы.
– Хорошо. Но пишите мне отказ от медицинских рекомендаций!
Позже ему описали процесс подключения: «почуяв» человека, плоский и недвижимый зонд встрепенулся, как сказочный ковёр-самолёт, засиял медными «электрическими» прожилками и выпустил провода-щупальца, обхватившие череп космонавта.
Во второй раз было не так страшно и непривычно. Освещение в подводном зале немного отличалось, будто сменилось время суток – хотя каких-либо окон Пётр не заметил. Эуон по-прежнему сидел перед ним.
– Очень признателен, что вы решишись принять вторую часть сообщения, – заговорил он через упомянутый «переводчик», теперь почти не сбивавшийся, – в этот раз информация будет печальнее, но мне кажется необходимым донести её до других цивилизаций.
Итак, после Великого Очищения, как нарекли Хазардисты свои реформы, мы какое-то время жили вполне сносно: спустя десяток лет закрыли последнее неугодное предприятие, народ отвык от прежних занятий и направил все силы на «исключительно практичную» деятельность. Выросли темпы производства и качество медицинского обслуживания, немного пострадала разве что демография: кое-кто не видел смысла плодить «очередные иллюзорные сознания», а предпочитал доживать свой век в большем достатке. Хазардисты, окончательно утвердившиеся на верхах, подчищали статистику и гордо потрясали отчётами об успешности своих идей.
Тем не менее вскоре обнаружились и негативные последствия. Рождаемость сократилась более чем вдвое – это всего за каких-нибудь двадцать лет; в результате пропаганды рационализма и научного атеизма на тридцать, сорок, семьдесят процентов выросло количество диагнозов депрессивного и параноидального расстройства, на двадцать пять – число суицидов. Их было некому лечить: институт психиатрии упразднили как лженаучный, всех бывших пациентов считали неврологически больными. Повысилась преступность: лишённые чего-либо сакрального или важного молодые иеалы жили по принципу «нырять, так до дна!» и не ценили ничью жизнь, отговариваясь цитатами из хазардистских догм о случайности зарождения этой самой жизни и иллюзорности личности. «Раз никакого сознания на самом деле нету, – рассуждали они, – к чему его беречь? Не лучше ли развлечь свои собственные клетки? Жизнь – всего лишь циркуляция мёртвой энергии, семья – диктатура генов, страх – игра гормонов, а боль – механические импульсы». Появлялись, хотя и в меньшем количестве, движения сопротивления, именовавшиеся Смысловиками, Философами или Не-практиками, когда как – они были организованы куда хуже и преследовались законом. В их числе были и мои дети, и жена (надеюсь, у вас есть такие понятия). Я не успел удержать их, и они погибли во время атаки на правительственное здание.
