– Почему же? Мы словно муравьи: строим дома, заботимся о потомстве, работаем не покладая рук. Но при этом мы редко смотрим выше самих себя. Ведь мы люди – верх эволюции, summo cibum catenam… – с нарастающим темпом заговорил Экхарт.
– Что?
– Вершина пищевой цепи, – пояснил Экхарт последние слова, сказанные им на латыни.
– Теперь понятно, – Григорий помедлил и затем продолжил, – знаете, а в детстве я думал об этом. Думал, как нас воспринимают другие существа, ведь их мозг устроен по-другому. Мне до сих пор обидно от мысли, что животные скорее всего принимают нас ни за кого иного, как за самих себя. Они, может, даже не знают, что мы умнее, – он выдержал небольшую паузу. – Вы, наверное, правы: в каком-то смысле они живут в своем мире, а наш мир включает в себя их среду обитания.
– Да, я именно об этом и говорю.
– Но до чего же крупны тогда масштабы удаленности нашего мира от мира-родителя? – спросил Григорий, в глазах которого засверкали огоньки интереса и воодушевления.
– Они имеют космический масштаб. Я назвал эту теорию мироздания теорией космоса, – довольно произнес Экхарт.
Собеседники остановились возле двух берез. У корня они сливались в одну, зато, идя кверху, расходились в разные стороны, образуя рогатку. Если мысленно натянуть на ней резину, то снаряд полетит не иначе, как в озеро. Именно это и представляли особенно склонные к фантазированию посетители этого места.
Экхарт посмотрел на озеро через природную рогатку и тихо сказал:
– Это напоминает мне кое-что…
Григорий не расслышал его слов.
– А знаете, вы ведь так и не рассказали про остальных ваших спутниц сердца, – вдруг сказал он.
– Да, я как раз об этом.
– Кажется, вы остановились рассказывать на второй?
***
Я всегда любил красивые места, я к ним стремился. Потому вскоре после возвращения в Ленинград я решил продолжить поиски места, которое не тронула война. Некоторое время, а именно, полгода я жил у знакомого. Он потерял родителей, и квартира пустовала. Он пригласил меня пожить у него. По его выражению лица и голосу я понял, что он хочет занять квартиру хоть кем-то, кто заменит ему родителей, но я знал, что не смогу сделать этого. Никто не смог бы. Этим знакомым был Артем.
Все время, что я прожил в его квартире, я изучал города, которые мог бы посетить. Мой выбор пал на Выборг. Он был рядом с Ленинградом, так что я приметил его сразу. Окончательное решение обосновать могу лишь тем, что по словам правительства СССР, Выборг был из тех городов, который подлежит восстановлению в первую очередь, а также тем, что в нем попросту спокойно, мало жителей и есть замок, который мне очень захотелось посетить.
