– Хм. Мне кажется, от того, как и что будет написано в письме, во многом зависят отношения, особенно, людей общающихся только при помощи писем. А архив, так это же вообще здорово. Тем более, церковный. Насколько я знаю, церковь всегда изымала из мира все ценные и редкие рукописи. Только у вас можно найти древние фолианты и артефакты. Хотел бы я немного поработать на вашем месте, но некогда, – дела.
– А в общении, сир, я не буду против, если вы скажете Падре или, опять же, кардинал. Простое обращение к священнослужителю у нас приветствуется, подчёркивая отсутствие гордыни. А к членам паствы мы обращаемся – сын мой.
– Хм. Если скромность украшает, то это уже не скромность. Падре – это, по-моему, по латыни будет отец. А вы в ответ сын мой. Скромно. Особенно, если вспомнить Новый Завет, где Господь наш обращался к своему Отцу, а Он, в ответ, говорил – Сын Мой возлюбленный, и пару раз добавил – на Нём Моё благоволение. И, называя вас отец, я непроизвольно ощущаю себя, нет, конечно, не Христом Господом, но где-то рядом, а вас, соответственно,… ну, вы понимаете.
– Сын мой, всё намного проще. У нас же отношения схожи. Все мы – дети Божьи, как и учил нас Учитель в своих проповедях. Ведь в Библии написано, что, если сын попросит у отца хлеба, то не получит в ответ на свою просьбу змею или камень, а уж тем более небесный Отец проявит заботу и любовь к нам. А вас, кстати, дети есть?
– Да. Но они далеко – в России. Согласен. Против Падре ничего против не имею. Простите.
– Бог простит, сир.
– Эй, капитан!– Прокричал я.– Там не видно этих с подносами? Или они там пробу снимают с королевского стола? Сколько можно ждать!
– Сир, – важно произнёс капитан,– юнкера ждали, пока вы не откушаете сыр и не выпьете вина для аппетита.
– Королевский этикет, короче? Понял. Считай, откушал и выпил, тащи поесть, а то мы с его Высокопреосвященством уже оголодали.
Обе половинки дверей распахнулись и в кабинет величественно вошли сменный гофмейстер и пятеро юнкеров. На столе появились новый кувшин с вином, блюда с дичью, с поросёнком и миска с холодцом. Гофмейстер с королевской помпой положил рядом со мною салфетку, расшитую королевскими вензелями, а на неё положил ложку и два ножа, разные по длине.
– Приятного аппетита, сир.– Мне оставалось лишь милостиво кивнуть в знак благодарности. Как правильно должен поступать король, я пока не знал. Когда гофмейстер закрыл за собою дверь, я продолжил
– Падре, церковь всегда была наиболее информирована о состоянии дел в государстве и о положении дел при дворе. Я думаю, вы уже знаете, что Франция готовится к вторжению на наши земли.
