А рядом с тумбочкой на полу знаете, что он увидел? Заколку для волос в виде стрекозы. Вот как у тебя сейчас. И он указал пальцем на Сашу.
Саша почему-то действительно любила шпильки и заколки в виде стрекоз. Все знали об этом её увлечении и тащили ей этих стрекоз отовсюду.
Но сейчас эта заколка сыграла с ней злую шутку. А ведь тогда она даже не заметила, как потеряла её.
А Пётр Эдуардович явно наслаждался произведённым эффектом:
– Отсюда следует, что яйцо лежало в тумбочке, и взяли его именно вы, милые девушки! Больше некому. Ну что, поклонники творчества Фаберже! Будем говорить?
Никто не произнёс ни слова. Было такое впечатление, что от ужаса все трое просто потеряли дар речи. Они молча стояли, глядя широко раскрытыми глазами то на батьку, то на его дружка.
Желтоглазый хихикнул:
– Слышьте, вы! У вас есть ровно десять минут на размышление. Мы сейчас с батькой выйдем, а вы пока подумайте. И когда мы вернёмся, вы нам скажете, где яйцо. А не скажете – сами знаете, что я с вами сделаю!
И он провёл ребром ладони по горлу.
Затем, скрутив им руки за спиной, крепко привязал всех троих к столу.
– На всякий случай! – сказал он.
И оба вышли, довольно ухмыляясь.
– Если мы им отдадим яйцо, мы им будем больше не нужны, и они нас сразу убьют, – быстро заговорил Дениска, – мы живы, пока у них есть к нам интерес. Поэтому ни в коем случае нельзя им отдавать шкатулку.
– Они нас в любом случае убьют, – всхлипнула Алёна, – вы видели его глаза?
– Надо бежать, – сказала Саша, – у нас есть целых десять минут.
– Как? Ты хоть пальцем можешь пошевелить? У меня все руки онемели от этой верёвки! А кстати, сколько уже времени прошло?
– Пять минут, – мрачно сказал Денис, глядя на настенные часы.
И в этот момент из погреба послышался приглушённый голос:
– Это я, Ося. Попробуйте отодвинуть в сторону стол. Тогда я вылезу.
Ося был старшим сыном Якова Моисеича. В свои шестнадцать лет он обладал недюжинной силой. Но при этом был очень стеснительным и редко общался с другими ребятами.
Все оживились.
– На счёт три, – прошептала Алёна, и стала считать: – раз, два, три!
Все трое резко дёрнулись в одну сторону, и тяжёлый стол стал медленно двигаться, освобождая крышку погреба.
Оставалось три минуты. Ковёр чуть-чуть зашевелился, и стол немного приподнялся, но этого было явно недостаточно: он всё ещё закрывал половину крышки погреба.
– Ещё чуточку! – попросил снизу Ося.
Они вздохнули и сделали ещё один рывок. Оставалось две минуты.
