Обеим девочкам особенно нравилась фотография, сделанная прошлым летом, где они вдвоём сидят на крыльце дома с огромными букетами ромашек в руках.
Они считали, что на этой фотографии они получились лучше всего.
─ Смотри, ─ сказала как-то Саша, ─ вот мы сейчас смотрим те старые альбомы и не знаем, кто есть кто. А там ведь наверняка есть фотографии наших прабабушек и прадедушек. Давай в нашем альбоме подпишем все фотографии, чтоб потом наши правнуки могли узнать, кто здесь изображён.
Они схватили цветные карандаши и с энтузиазмом принялись за дело.
─ Девочки! Ужин на столе! ─ раздался мамин голос.
─ Ладно, пошли, что-то есть очень хочется. Потом доделаем, ─ сказала Алёна, и они помчались в столовую.
Так день за днём проходило их подмосковное дачное лето.
Однажды душным июльским вечером, когда все сидели на террасе и пили чай, в калитку вошёл Олег.
Все обрадовались: Олег был хорошим рассказчиком и душой любой компании.
─ Надо принести ещё один прибор! ─ спохватилась мама и пошла на кухню.
Но сегодня Олег был мрачен.
─ Я, собственно, приехал вас предупредить, ─ сказал он, ─ в Москве убили ещё одного ювелира.
─ Что же украли? ─ дрожащим голосом спросила Алёна.
На этот вопрос можно было и не отвечать. Почему-то они с Сашей точно знали ответ.
─ Три яйца Фаберже. Но среди них опять не было шкатулки «Кремль». Вообще, что-то мне всё меньше и меньше нравится это дело: в нём есть некая странность, которую я пока не могу понять ─ почему этого таинственного Хозяина интересует именно это яйцо? И мне кажется, что вы обе что-то мне не договариваете. Имейте в виду, это дело очень опасно, а вы имеете к нему непосредственное отношение. Возможно, я даже буду просить, чтобы к вам приставили охрану, ─ сказал Олег.
Но на следующий день произошло событие, которое заставило всех на время позабыть об этой истории.
Началась Первая мировая война.
Лето подходило к концу ─ последнее мирное лето 1914 года.
Часть 2. Хозяин
Война
В июле 1914 года Германия объявила России войну.
Русские шли на фронт, исполненные патриотизма.
По улицам ходили люди с транспарантами: «За веру, царя и отечество!»
Газеты пестрели плакатами, на которых русские и немцы кололи друг друга штыками:
Отец был мрачен. Их споры с Антоном, который теперь каждый день приходил после занятий домой, становились всё более ожесточёнными.
Антон рвался на фронт. Но ему было всего шестнадцать, и его пока никуда не брали.
Отец не разделял всеобщего патриотизма.
