Незлобно отгоняя назойливых любопытных, пытающихся влезть в кресло тракториста, возле этого чуда техники важно прохаживался представитель завода.
Напротив этих двух примечательностей стояла тренога с фотоаппаратом. Фотограф – аккуратненький, щупленький старичок в толстовке и соломенной шляпе с широкими полями, уставшим, скрипучим голосом призывал толпившихся возле трактора людей за очень низкую плату ( с его слов) оставить свой след в истории, то есть – сфотографироваться.
Слышны были приглушённое ржание лошадей, детский визг, громкий говор, смех взрослых и звуки гармошек…
Воскресный день. Многолюдно, шумно, весело. У посетителей выставки приподнятое настроение… То там, то здесь у стендов и прилавков с выставленными образцами продукции возникают стихийные митинги. Ораторы – простые труженики, пытаясь перекричать шум, выкрикивали в толпу какие-то призывы и в подтверждение своей правоты кулаками били себя в грудь. Из-за гвалта и звуков оркестровых маршей их речи мало кто слышал, но желающих выступить с импровизированных трибун, всё-равно, было много.
И вдруг, от центральных ворот вглубь территории покатился мощный гул, который с каждой секундой всё усиливался и усиливался, пока не дошёл до апогея – грома оваций. В сопровождении группы новоявленных чиновников на территории выставки появился вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин. Рядом с ним, поддерживая Ильича под локоть с одной стороны, шёл организатор и директор выставки Абрам Брагин27, по другую – Луначарский. За ними следовал архитектор Щусев, который, пытаясь перекричать шум толпы что-то говорил народному комиссару просвещения, но, видимо, из-за гвалта тот не слышал и недовольно отмахивался от назойливого архитектора.
Ильич был бледен. Шёл медленно, с трудом. Его осунувшееся от продолжительной болезни лицо прорезали глубокие морщины, нос заострился, щёки впали. Трудно было узнать Ленина. И только знакомая бородка и взгляд – острый, пронзительный, оставался прежним – ленинским, узнаваемым.
Глядя на плотное кольцо окружавших его людей, Владимир Ильич пытался говорить, но из-за шума и воплей радостных людей большая часть из которых его видела впервые, слов вождя не было слышно.
Проходя вдоль стендов, Ленин изредка задавал вопросы организаторам выставки, выслушивал крестьян, и шёл дальше. Но вот Владимир Ильич остановился у стендов еврейского павильона, на котором висел кумачовый транспарант с надписью: «Привет Москве от крымских евреев».
