Моран был похож на глыбу льда. Большую. Холодную. Но я растоплю ее. Ты поплатишься за все, что сделал.
– Твой отец тоже пожертвовал собой ради вас. Только он оказался глупцом, а не героем. Слабаком. Мертвым.
Я сжала кулаки до хруста.
Вот папа – Король Эдвард поднимает меня на руки, и сажает на лошадь. Вот, щекочет меня перед сном. Вот, купает в море. Дарит букет роз на тринадцать лет. Вот, целует меня в щеку, на прощание, перед битвой.
«Будь сильной, моя маленькая леди. Не скучай.»
Звук моего падающего стула, казалось, услышал весь корабль. Я вскочила, нависнув над столом.
– Не смейте так о нем говорить! – не своим голосом кричала я. – Вы ничего, ничего о нем не знаете!
Вся моя стратегия потерпела фиаско. Я понимала, что он специально хочет сделать больнее, но это слишком!
Моран улыбнулся. Откусил кусочек кекса, и запил вином.
– Я знаю, что его тело сейчас хоронят, пока ты тут, ужинаешь с его убийцей. Его обезглавленное тело, извини за поправку.
Вот он целует меня в щеку…
Развернувшись, я бросилась к двери. Прыгну за борт. Сделаю с собой что-нибудь. Не стану я его женой, не стану! Лучше умереть.
Грохот заставил меня остановиться.
Моран в два счета настиг меня, поймал за предплечье, и резко дернул на себя, что плечо вывернулось. От боли я почти повисла на нем.
– А теперь слушай сюда, принцесса, – шептал он мне на ухо, пока я пыталась освободиться, – ты не в той ситуации, чтобы играть со мной, ясно тебе? Садись за стол, и ешь. Или всю неделю не получишь и крошки.
Он толкнул меня к столу.
Села, я скорее, от страха, чем от желания оставаться здесь еще секунду.
Заняв свое место, он больше не притронулся ни к еде, ни к напиткам. И вообще не смотрел на меня. На лбу выступили капли пота.
– Когда мы прибудем во дворец, веди себя подобающе, тебе же потом легче будет. Подружись со всеми. Особенно с моими невестами.
– Невестами? – у него что, гарем? Мы точно не на Восток плывем?
– Да. Две. Кассандра и Нина. Чтобы не рушить их государства, я тоже взял их в невесты. Придет время, и я выберу одну из вас в жены. А пока они все живут со мной. Ни одну из них я не трогаю. Ни в каком плане. А тебя подавно. Дети меня не привлекают.
Даже не знаю, радоваться мне, или принять это как унижение.
Голос его стал прерывистым, словно ему было тяжело говорить. Что с ним?
– И еще… не ходи одна по лесам. Опасно. Я приставлю к тебе человека, который все объяснит, а сейчас…
Последние слова зависли в воздухе, он вдруг обмяк в кресле, а потом и вовсе упал на пол.
