– Тебе не будет тяжело?
Животное не пошевельнулось.
Чтоб вы знали, ехать верхом на медведе – не самая легкая задача. Особенно в зимней одежде и в такую пургу. Медведица шла в развалку, будто перекатываясь с одной лапы на другую. Я почти легла на нее, прижавшись к спине и обхватив руками толстую шею, чтобы не упасть.
Видел бы меня сейчас отец. Его любимая дочурка Эльза, верхом на медведе едет спасать его убийцу.
Почему-то мне думалось, что он будет сниться мне. И мама. И сестра с братом. Все будут говорить мне, какое я чудовище, как мне только хватило совести принять его предложение, и, более того, настоять на замужестве.
Лаура приснилась мне лишь раз. В эту редкую минуту она сидела на кресле-качалке, совершенно одна, что-то перебирая в руках.
«Мам», – позвала я ее тогда, пытаясь подойти ближе, – «Что ты делаешь?»
Она, не поднимая своей светлой головы, тепло улыбнулась, поднимая вверх большой кусок белой ткани.
«Видишь, платье тебе свадебное шью», – ответила она, радуясь этому, как чему-то невероятному, и на этом моменте я проснулась.
Бояться мертвых – глупо. Куда лучше – живых. Всех тех, что хотят моей смерти.
Наконец, лес кончился, как и бесконечная северная ночь.
На сером горном горизонте розовело небо.
Прародители, да сколько мы шли?!
Метель начала сбавлять обороты как раз в тот момент, когда я увидела ущелье.
Плохое предчувствие кольнуло в сердце тут же.
Я спешилась с Тами и велела ей отдыхать, а лучше – найти пещеру. Как будет нужно, я ее позову.
А сама я пошла вдоль ущелья, которое отрезало нам путь дальше, к горам. Моста не было. А должен быть. Ведь это дорога на Айон, столицу.
И правда, остатки каменного моста я обнаружила чуть дальше. Середины у него попросту не было. Потому что его взорвали. Камни даже обуглились.
Опустившись на колени, я подползла к краю ущелья, боясь сорваться, и глянула вниз. Прямо там, наполовину в снегу, лежала знакомая, королевская серебряная карета. И несколько тел в неправильных для человеческих тел позах.
Нет-нет-нет!
Я снова поднялась на ноги, и судорожно начала искать пологий склон, по которому я могла бы спуститься вниз и снова подняться.
Все тело охватила дрожь.
И лучше бы она была от холода.
Прошло не меньше десяти минут, прежде чем я оказалась там, на дне этого ущелья, где протекал узкий, живой ручеек.
На ватных, уставших ногах, я добралась до кареты, которая была пуста. Это я видела через выбитую от удара об землю дверь. А в трупах я узнала советника Морана, и еще какого-то человека, с которым была мало знакома.
