– Старуху я заметил во время флэш-моба, – продолжил рассказ Галкин. – По чесноку, сразу ее не узнал. Не думал, что она может так выглядеть. Она обошла площадку и уселась, чтобы видеть танцующих детей. Почему-то мне это не понравилось. Я последил за ней, за ее домом. Ничего подозрительного. На площадке она тоже больше не появлялась. Но три недели назад стала ходить сюда, как на работу.
– И ты мне ничего не сказал! – возмутилась Лиза.
– После «Ведьминых забав»? Фигушки.
– Как тебе удавалось за ней следить? – удивился Макс. – На детской площадке трудно быть незаметным. Те, кто постарше, вроде нас, торчат среди мелюзги, как эскимо на палочке.
– У меня свои методы, – заважничал Галкин. – У ее дома есть специальное укрытие для слежки. А в парке я маскировался.
– Вот, оказывается, что, – воскликнула Лиза. – Теперь я знаю, почему ты стащил мою длинную юбку и парик для Хэллоуина.
– Я нацепил на себя твой дурацкий парик всего раз. А вообще стал следить за старухой прямо от ее крыльца.
– Топтуном, значит, заделался, – заметила Лиза. – Сто лет назад, в царской полиции, тех, кто вел слежку за подозреваемым на улицах, называли топтунами или филерами.
Тимофей отмахнулся от Лизы, как от надоедливой мухи.
– Я боялся, что у нее началось весеннее обострение, и она снова начнет похищать девочек. Ходил за ней три недели, выяснял режим дня.
Тимофей вытащил из кармана шорт потрепанную записную книжку.
– Я говорила, – засмеялась Лиза, – он все записывает.
– Особого режима у нее нет, – Тимофей листал страницы, не обращая внимания на насмешки Лизы. – Бабка довольно взбалмошная. Единственное, что повторялось каждую неделю, – поход на базар по четвергам. Каждый четверг она одевается старой каргой, берет клюшку, скрючивается и ползет за продуктами. Возвращается примерно через час.
– Я догадываюсь, что случилось два дня назад, – вымолвила Лиза голосом сурового судьи. – Ты без спроса полез в чужой дом. Как вор.
– Я не собирался ничего брать, – рассердился Тимофей. – В кино так все сыщики делают: приходят к подозреваемому в его отсутствие, надевают перчатки и просто ходят по дому. Осматриваются.
– Ты тоже надел перчатки?
– Отстань, Лизка. Я хотел только посмотреть. По-быстрому и тихо. Правда, тихо не получилось. Попугай у нее зверский – разорался. Стихами, гад, щебечет. Увидел меня и давай: «Рыжий, рыжий, конопатый, убил бабушку лопатой».
– Какой у птички богатый словарный запас, – восхитилась Лиза. – Прямо как у Пушкина.
