– О, приветствую Вас, Алексей!
– Приветствую, Милл. Как себя чувствуешь?
– Да вроде уже лучше, рана вот только… может зашить ее?
– Нельзя закрывать гнойную рану.
Рана на руке выглядела страшно, но была уже чистой, и теперь она затянется сама по себе, и нужно только держать ее в чистоте. Для этого ее необходимо будет перевязывать. Придется попытаться объяснить Сафию, что такое бинт.
Я снял пластырь и приложил сканер к предплечью Милла. Программа выдала предупреждение о необходимой госпитализации для получения срочной медицинской помощи. Но теперь в диагностике было указано, что жизни пациента ничего не угрожает, однако для того чтобы пациент поправлялся с минимальными последствиями для организма, рекомендуются терапевтическое лечение и пластическая операция по устранению шрама. «Обойдётся он без пластической операции и терапевтического лечения, жить будет и ладно!» – Я залепил пластырь на запястье и сказал:
– В общем, Милл, твоей жизни теперь ничего не угрожает, ты держи язык за зубами, о том, что видел у меня вот это устройство и скоро пойдешь на поправку.
– Я тоже хочу лечить людей, как ты, Алексей. Возьми меня в ученики!
– Давай не будем сейчас про это.
Я повернулся и вышел в коридор и пошел во двор, где котел уже начинал понемногу шипеть. Сафий дремал на лавочке в теньке. Я присел рядом, и он открыл глаза:
– А, Алексей, ты куда ходил?
– Да смотрел, как там Милл. Вроде все с ним в порядке, только учеником моим стать хочет.
– Ну и как, возьмешь?
– Вы издеваетесь? Палача в ученики?
– Милл очень талантлив, я понимаю, что из-за сферы его занятий, он кажется тебе монстром. Может даже монстр он и есть. Но настолько любознательного человека, который даже после кастрации не потерял интереса, я в жизни не встречал. Ему интересно все, и свою профессию он изучил настолько досконально, как бы это ужасно не звучало, что, например, умеет поддерживать жизнь в человеке несколько дней, когда у человека уже выпотрошено брюхо.
Меня начало подташнивать, мне казалось это совсем диким: любознательный палач-изверг, который умеет поддерживать в своих жертвах жизнь. И Сафий так спокойно про это говорил.
– Давайте не будем про ученичество, а то меня сейчас стошнит.
– Ну, смотри, реально он может и умеет очень многое, и я думаю, ты изменишь свое отношение к нему.
Котел начал закипать. В печи под котлом активно горел костер из самых сухих дров. Труба проходила через котел насквозь, по сути это был огромный импровизированный самовар. В конце змеевика стоял глиняный кувшин, в который вот-вот должна была начать поступать жидкость. Я подошел и проверил воду в корыте, она была ледяной.
