– Я заказал лошадей, – начал он. – Мне сказали, что здесь был молодой Окшот.
– Он был, но ушел, – и она не могла скрыть при этом своего волнения.
– Ты покраснела, молодая девица? О, безумный малый! Но, я надеюсь, ты не думаешь о нем.
– Нет, но мне жаль его. Разве вы знаете, сэр?
– Знаю. Конечно, и твоя мать знала, Анна. Это была одна из причин ее желания, чтобы ты находилась под более надежным надзором, чем у меня. Эта горячая голова просил твоей руки у нас обоих, но мы не хотели волновать тебя, зная, что его отец будет против этого; и, кроме того, он не был в наших глазах подходящим для тебя мужем, хотя он и будущий наследник Оквуда. Я рад, что ты настолько рассудительна, что соглашаешься с нашим мнением.
– Я не могу не сожалеть о его несчастном положении, сэр, – отвечала Анна; – но другое… мне даже страшно подумать об этом… он слишком похож на домового.
– Так лучше, моя девочка, – сказал ее дядя. – Знаешь ли, получены очень хорошие известия насчет епископов[20].
Из Лондона только что приехал один джентльмен и рассказывает, что это был совершенный триумф; в то время как епископов везли в барже в Тауер, целые толпы народа стояли по берегам реки, испрашивая их благословения, и они посылали его со слезами на глазах.
Со стороны короля будет чистым безумием, если только он прикоснется к ним. Когда я был мальчиком, то народ запирал епископов в Тауер; не думал я тогда, что доживу до того времени, когда их посадит туда сам король.
Всю дорогу домой д-р Вудфорд говорил о предстоящем суде, и, пожалуй, уже начинал раскаиваться, что племянница его едет в самый центр католической пропаганды в Англии, где так мало стеснялись в средствах обращения. Встав утром с постели, он уже подумал – нельзя ли изменить ее назначение, но его удерживало чувство верности королю, и в тот же день, после полудня, случилось другое происшествие, ясно доказывавшее, что бедная девушка должна покинуть Порчестер.
Она пошла вместе с ним проститься с некоторыми из жителей ближайшей деревни; и так как его задержали у одного больного, то он позволил ей идти домой одной по освещенной солнцем дороге, у подножия Портсдоуна, всего какие-нибудь четверть мили, так что замок был ясно виден в конце ее. Часто ей случалось прежде ходить по ней одной, и она никак не ожидала встретиться с двумя офицерами, пересекавшими ей путь с одной из боковых дорог около холма; один из них был Седли Арчфильд, и, увидев ее, он закричал: «А, моя красавица! Ни одна девушка не пройдет здесь без пошлины!» И они оба расставили свои руки…
