– Вот она, желтая папка!
Открыл ее, чтобы удостовериться, все ли на месте. С его лица не сходила улыбка оттого, что бумаги были в его руках.
– Все здесь, все бумаги!
Он был доволен, казалось, его смятение прошло, и он вновь становился уверенным в себе. Бросив портфель под кровать, чтобы она не заметила его, он положил бумаги на кровать и со спокойной душой продолжил уборку.
На комоде возле кровати стояла рамка с фото Каролины и Роберта, запечатлённых стоявшими возле своего дома у моря. Взяв ее в руки, посмотрел на них, на их улыбающиеся лица, и зло перевернул рамку и положил ее обратно фотографией вниз.
– Да, дом там шикарный, – произнёс он, вспоминая, как они когда-то ездили туда вместе.
– Но дом ее родителей лучше, надо будет съездить с ней туда. Может даже уже скоро. Нужно позвонить Аманде и поговорить с ней, она меня поддержит в этом. Я же ей нравлюсь. Так пусть она подтолкнет Каролину ко мне.
Ведя беседу с самим собой, он бродил по комнатам и подбирал все, что было раскидано на полу. Войдя в ванную, он бросил грязные вещи в стиральную машинку и повесил чистые свежие полотенца.
Время доходило до обеда, и Питер, слегка прибравшись, довольный, взял папку и вещи для Каролины и направился в больницу.
Каролина уже ждала его. Собравшись, она ушла из палаты, в которой лежала, и сидела в ожидании в палате у Роберта.
– Милый, вот меня и выписали. Со мной все хорошо. Нога со временем заживет. И ты скоро поправишься, и мы поедем домой вместе. А сейчас мне придется ехать одной. За мной приедет Питер, он отвезет и привезет меня обратно. Нужно собрать вещи, чтобы не ходить туда-сюда каждый день. А потом я буду только с тобой все время и днем, и ночью. Роберт, – вздохнула она тяжело. – Что бы ни говорили, я верю, что ты слышишь меня, и пусть думают и говорят, что хотят, а я знаю, что ты меня слышишь. Любимый, все будет хорошо.
Дверь открылась, и в нее вошел Питер.
– Привет, я что, задержался?
– Нет, что ты, конечно, нет. Я же не на вокзале, и мне есть с кем тут быть.
Он подошел к ней и обнял ее.
– Вот вещи, переодевайся. И поехали…
– Да, конечно, сейчас.
– Я пока выйду, чтобы не смущать.
– Спасибо, Питер.
Она достала из сумки толстый кашемировый свитер и надела его на голое тело.
– Какой же колючий, ворчала она, но, все же надев его, она ощущала себя намного лучше, чем в халате. Черные вельветовые брюки облегали ее ноги. Сапоги из кожи питона на высоком массивном каблуке делали ее выше. Она расчесала волосы и собрала их в хвост.
