– Благодарю вас. Я много лет тому назад выучился одеваться сам, – ответил Фаунтлерой. – Меня выучила Дорогая. Дорогая – это моя мама. У нас была только Мэри, и она делала всё-всё: шила, стирала, словом, всё; поэтому, конечно, не следовало ещё больше беспокоить её. Я могу тоже сам принять ванну, если вы будете так добры и дадите мне простыню.
Доусон и домоправительница переглянулись.
– Она сделает всё, что вы пожелаете, – сказала миссис Меллон.
– Уж конечно, – поддакнула своим добродушным голосом Доусон. – Если лорду угодно, пусть себе одевается сам. А я буду стоять подле него на всякий случай.
– Благодарю вас, – ответил Цедрик. – Знаете, иногда бывает так трудно сладить с пуговицами, и тогда приходится просить кого-нибудь помочь мне.
Цедди решил, что Доусон очень добра. И раньше, чем окончилось купание и одевание, они сделались задушевными друзьями. От няни Цедрик узнал многое. Например, что муж Доусон был солдатом и погиб во время битвы, что её сын, матрос, много лет странствовал и теперь опять отправился в далёкое плавание, что он видел пиратов, людоедов, китайцев и турок, что он привозил домой странные раковины и куски кораллов, которые Доусон предложила Цедди показать, так как многие из её сокровищ хранились у неё в сундуке. Всё это было очень интересно. Узнал он также, что Доусон всю жизнь смотрела за маленькими детьми, что теперь она приехала из большого имения в другой части Англии, где ей приходилось смотреть за хорошенькой маленькой девочкой, которую звали леди Гвайнет Воунг.
– Она немножко родственница вашей милости, – заметила Доусон, – и, может быть, вы её увидите.
– Вы думаете, увижу? – спросил Фаунтлерой. – Мне это было бы приятно. Я никогда не играл с девочками, но люблю смотреть, как они играют.
Он прошёл в соседнюю комнату и удивился, увидев, как она велика, и узнав, что дальше есть ещё комната, которая, по словам Доусон, тоже принадлежала ему. В эту минуту он снова почувствовал себя очень-очень маленьким. Это было до того странное чувство, что, садясь за стол завтракать, Цедди сказал о нём Доусон.
– Как странно, что такой маленький мальчик, как я, – тревожно заметил он, – будет жить в таком большом дворце и что у него много больших комнат. Вы не находите, что это странно?
– О нет, – сказала Доусон. – Вы просто ещё не привыкли, вот и всё; но это скоро пройдёт, и вам здесь понравится. Знаете, это прекрасный замок.
– Да, он очень хорош, – со вздохом сказал Фаунтлерой. – Только мне всё это нравилось бы гораздо больше, если бы я не так тосковал по Дорогой. Я всегда завтракал с нею по утрам, клал сахар в её чашку, наливал сливки в её чай и подавал ей поджаренный хлеб. Это было так приятно и весело.
