Поэтому маленький лорд узнал только, что ему нельзя жить вместе с матерью по какой-то таинственной причине, которую он не может хорошенько понять, так как ещё слишком мал. Он изумился, однако не стал много раздумывать об этом. И вот после многих разговоров с матерью, во время которых она стремилась показать ему лишь блестящую сторону его будущей жизни, её тёмная сторона начала бледнеть. Но всё же Гавишем время от времени замечал, что мальчик сидит в странной позе взрослого и с очень серьёзным личиком пристально смотрит на море. Не раз также слышал он, что с губ Цедди срывается совсем не детский вздох.
– Мне грустно не жить с ней в одном доме, – сказал Фаунтлерой во время одной из бесед с адвокатом. – Вы не знаете, до чего это мне неприятно, но ведь в мире столько неприятностей, и их все приходится выносить! Так говорит Мэри, а иногда и мистер Гоббс. Дорогая хочет, чтобы я жил у дедушки, потому что, видите ли, все его дети умерли, а это очень-очень печально. Так жаль человека, у которого умерли все дети. И один из них убился неожиданно.
Люди, которые знакомились с маленьким лордом, всегда восхищались его рассудительной манерой во время разговоров. Это казалось тем милее, что нежные губки ребёнка произносили почти стариковские слова, а на невинном круглом детском личике лежал отпечаток доброты и наивности. Все улыбались, видя, как красивый, цветущий, курчавый мальчик сидит, поглаживая колено пухлыми ручками, и разговаривает, точно взрослый. Мало-помалу Гавишем начал находить необыкновенное удовольствие в его обществе.
– Итак, вы постараетесь полюбить графа? – спросил он.
– Да, – ответил маленький лорд. – Он мой родственник, а ведь родственников надо любить. Кроме того, он был так добр ко мне! Когда кто-нибудь сделает для вас столько и пожелает, чтобы у вас было всё, чего вам хочется, вы его полюбите, даже если он неродной вам. Когда же всё это делает родственник, вы невольно привяжетесь к нему.
– Как вы думаете, – спросил Гавишем, – он полюбит вас?
– Думаю – да, – сказал Цедди. – Ведь я его родственник, маленький сынок его сына, и, видите ли, дедушка, вероятно, уже любит меня, иначе он не пожелал бы, чтобы у меня было всё, что мне нравится, и не послал бы вас за мной.
– Вы так полагаете? – спросил адвокат.
– Да, – заметил Цедди. – Разве вы сами не думаете так же? Конечно, человек не может не любить своего внука.
Едва люди, страдавшие морской болезнью, оправились и вышли на палубу, чтобы усесться на удобные стулья и насладиться воздухом, они тотчас же узнали необыкновенную историю маленького лорда и заинтересовались мальчиком, который то бегал по пароходу, то гулял с матерью или с высоким худым старым адвокатом, то болтал с матросами. Он всем нравился, у него повсюду появлялись друзья. Заводил дружбу он охотно. Когда взрослые пассажиры расхаживали по палубе и позволяли ему гулять с ними, он ступал лёгкой, твёрдой походкой, весело и охотно отвечая на все их шутки. Когда с ним разговаривали дамы, вокруг него всегда слышался смех. Когда он играл с детьми, в играх царили веселье и оживление. Между матросами у него были задушевные друзья. Он слушал их удивительные истории о морских разбойниках, кораблекрушениях и далёких пустынных островах; он учился свёртывать верёвки и оснащать игрушечные кораблики, приобрёл множество сведений относительно топселей, гротов и так далее. По временам в его разговорах проскальзывали морские термины, а однажды он вызвал целую бурю хохота в толпе дам и мужчин, которые,
