Славянин был воин-пахарь, воин-охотник и рыболов, не расстававшийся с мечом и рогатиной ни в поле, ни в лесу. Долгие зимы не усыпляли ум его, — в лесной глуши, в снегах, в курных избах он складывал песни и плел вязью слов волшебные сказки. Ни один народ в мире не создал столь богатой изустной литературы. В ней отражена вся его сложная, богатая, талантливая, мечтательная, пытливая, веселая и вольнолюбивая душа.
Русским землям грозили с севера финские племена, с востока и юга азиатские кочевники, с запада германские колонизаторы-крестоносцы. Их-то деятельность, кстати сказать, Гитлер и положил в основу фашистской идеологии.
Великий Новгород и Псков пресекли навсегда германскую колонизацию. Не одни только дружинники князя Александра, но все новгородские люди вышли положить живот свой за русскую землю и, встретясь на рыхлом весеннем льду Чудского озера с крестоносцами и чудью белоглазой, побили их в сече, столь жесюкой, что льда на озере стало не видно, все покрылось кровию. Александр под колокольный звон въехал в Новгород, и пленные рыцари шли пешие впереди него, как побитые псы.
Двумя годами раньше Александр с новгородской дружиной встретил на Неве, в устье Ижоры, ярла Биргфа Фолькунга, вышедшего крестовым походом с большим войском на Русь. Ни ярл Биргер, ни воеводы чужеземные, ни рыцарь-епископ, затеявший этот поход, не вернулись домой с Невской битвы.
Трудно пришлось рыцарям от новгородских ратников. Таврило Олексич, — так рассказывает летописец, — погнался за бегущим ярлом Биргером до самого его корабля, по мосткам вскочил на корабль, и рубился, и был низвергнут с конем в воду, но выплыл на берег и опять кинулся в сечу; наскочив на воеводу, поразил его насмерть и, наскочив на рыцаря-епископа, поразил его всмерть же… Другой новгородец — Сбыслов Якунович — с одним топором врывался в строй рыцарей, закованных в железо, и ужас охватывал их при виде такой ярости. Третий новгородец — Миша — с товарищи бросился вплавь к вражеским кораблям и влез на них и три корабля сжег. Четвертый — Ратмир — один, пеший, был окружен рыцарями и бесстрашно рубился с ними, покуда не упал от множества ран.
После Батыева нашествия отшумела слава Киева. Русская земля стала расти и крепнуть вокруг Москвы, и тогда неизбежная задача встала перед всем народом: свергнуть татарское иго. Хан Золотой орды Мамай сильно шалил в то время, подскакивая к Рязани и Нижнему-Новгороду. В один год князь нижегородский Борис разбил его на реке Пьяне, на другой год князь московский Дмитрий опять разбил его на реке Воже. Тогда Мамай, рассердясь, собрал бесчисленное войско — много сотен тысяч всадников — и двинулся, чтобы положить всю русскую землю пустой.
