На следующий день один из гигантов стал жертвой злобных карликов – владык ночи. Когда он утром выходил из дома, то наступил на отравленную колючку, подброшенную февеями. Жертв могло быть и больше, но кто-то догадался осмотреть внешний источник, расположенный неподалёку от городских ворот, в котором любили купаться луссы: на дне его, привязанные к камням, лежали пучки ядовитых растений.
Баграми их удалили, но Биарм приказал несколько дней не пользоваться водоёмом, не подпускать близко к нему детей. Воду стали набирать из внутреннего источника в городе, но струя живительной влаги едва текла из него и на всех обитателей города воды не хватало.
Тарзана возмутило подлость февеев и их коварные приёмы в борьбе с добродушными исполинами. Гадал над истоками подобной злобы. Что питало её?..
Человек-обезьяна познакомился и подружился со многими луссами, а особенно сильно с Армом, сыном вождя, и его женой Мутой. Она дохаживала последние дни беременности, вот-вот должна была родить. Тарзан хотел поглядеть на ребёнка, гадал: скажется ли наследственность, ведь дед – двухголовый.
…Схватки начались поздно вечером. Муту увели во внутренние помещения дома. Тарзан понял, что знаменательное событие произойдёт в самое ближайшее время.
Рано утром поспешил к Биарму. Тот сидел над раскрытой книгой, на лицах его голов увидел скорбь и муку, а в глазах навёртывающиеся слёзы. При виде вошедшего вождь, не спеша, закрыл книгу.
Тарзан спросил о Муте: как прошли роды?
Биарм вздохнул и ответил, что неудачно, ребёнок родился мёртвым, сейчас его уже готовят к похоронам. Левая голова гиганта судорожно сглотнула кому в горле, а правая отвернулась.
Человек-обезьяна почувствовал угрызения совести от того, что не вовремя явился со своими расспросами.
Поспешил к Арму, намереваясь выразить своё сочувствие. У ворот дома столкнулся с траурной процессией – на кладбище несли завёрнутый в серый саван трупик ребёнка. Тарзан присоединился к остальным.
Когда трупик укладывали в могилу, от неосторожного движения саван развернулся и Тарзан увидел, что ребёнок имеет две головы, как и его дед. Саван торопливо поправили, странно поглядывая на гостя, что он отметил в своей памяти. Могилу торопливо закидали землёй.
Впоследствии человек-обезьяна размышлял: значит, ребёнок родился двухголовым и мёртвым? Не потому ли мёртвым, что имел подобное уродство?.. Долго гадал над этим. С луссами на эту тему не говорил, почему-то внутренне глубоко уверенный, что она доставит им мало приятного.
