— Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.
Мои пальцы онемели так же, как и губы.
— Позвоню, — еле выговорила я.
***
Я находилась в подвешенном состоянии, не зная, что делать, и каков вообще план. Кейси не моя подруга. Я взяла в руку телефон, но тут же положила его обратно. Стоит ли рассказывать Кристине? Должна ли она сама уладить эту ситуацию?
Это стало бы самым простым решением, ведь тогда мне не пришлось бы ни во что вмешиваться. К тому же Кристина — более подходящий человек в данной ситуации, но Гейдж позвонил мне. Он сказал мне.
Дерьмо!
Я не хотела становиться тем человеком, которому придется начинать этот разговор. Но кто тогда? Кейси может возненавидеть меня. Она может накричать на меня или начать бросаться вещами. Я даже не могу предположить, как она отреагирует. Похоже на то, как сказать подруге, что её парень ей изменяет, только в тысячу раз хуже. А может быть, и нет. Может она расплачется от счастья, что кто-то решил поддержать её.
Я тяжело вздохнула.
Мне не хотелось этого делать, но я взяла телефон, набрала номер Шея и нажала кнопку вызова. Хорошо, что Мисси не оказалось сейчас в комнате. Эта мысль посетила меня, когда в трубке раздались гудки. Секундой позже Шей ответил.
— Да?
Я молчала. Губы не слушались меня.
— Кларк? — рявкнул он в телефон.
Я не могла произнести ни слова, только шмыгала носом. Ещё одна слеза скатилась по щеке, и я смахнула её.
— Кеннеди?
Парень смягчил голос. Зачем я позвонила ему? Я ненавидела его.
— Ты был за аборты, — выпалила я на взводе.
— Что?
На заднем фоне громко играла музыка, и он добавил:
— Погоди. — Секундой позже музыка стихла, и его голос зазвучал громче. — Ты спрашиваешь меня про аборты? Разве мы должны что-то подготовить по этой теме на завтра?
— Линде рассказывал, что его сестру изнасиловали. Мне стало интересно, почему ты за аборты.
Шей молчал.
— Ты беременна? — вдруг выпалил он.
Горло ужасно болело. Я сцепила пальцы под коленками.
— Почему ты был за аборты? Можешь мне сказать? Пожалуйста.
Парень какое-то время молчал.
— Почему ты спрашиваешь? Кеннеди, с тобой что-то... — его голос стал тише.
О господи. Он собирался спросить меня.
— Нет. Просто скажи, почему ты был за аборты.
— Послушай, — он откашлялся так любезно и так деликатно. Так мягко. — Почему ты спрашиваешь меня о таких вещах? Кеннеди, тебе кто-то сделал больно?
— Я просто хочу знать.
— Ничего не скажу, пока не расскажешь, что тебя беспокоит, — упрямился он.
Я застонала, прижимая колени к груди.
