Впрочем, что толку гадать и раньше смерти умирать? Придёт время – увижу.
Ночь – вернее то время, которое я решил поспать, – провёл под большим деревом, под которым обнаружил немалое количество сухих листьев. Натаскал какое-то количество от соседних стволов и у меня получилось довольно сносное ложе для сна.
Уснуть было нелегко. Никаких сумерек здесь не было и в помине. Я усмехнулся, вспомнив чью-то шутку (интересно, чью?): когда лёг – тогда и ночь, а когда встал – тогда и утро. Бодрствование – выходит, день…
Пусть будет так. Я находился в странном мире, а русская пословица гласит: «С волками жить – по-волчьи выть». Приходилось приспосабливаться.
Мне снились тревожные сны. Проснулся с каким-то камнем на душе и у меня одновременно проснулся аппетит. Я обозрел окрестность и заметил свиноподобное животное, лакающее воду из реки.
Не мешкая, извлёк из своего арсенала короткое метательное копьё и отправился на охоту.
Затаился недалеко от берега за развесистым кустом с широкими массивными листьями. Рядом проходила утоптанная тропа. Вскоре по ней побежал от реки напившийся зверь. Я дождался его приближения, поднялся во весь рост и бросил копьё. Делал такое я не впервые и попал точно в цель. Моя жертва свалилась набок, судорожно дрыгая всеми шестью короткими толстыми ножками. Скоро она затихла. Я вытащил из её тела копьё, отправил на то место, где оно пребывало, в арсенал, а затем с усилием взвалил на плечо добычу.
Принёс к тому месту, где я провёл «ночь», то есть – спал.
Далее освежевал тушу, разделал на куски и принялся жарить на костре…
Первый кусок схватил и принялся буквально пожирать, не дав ему до конца пропечься. На меня напал истинный жор. Разгорелся даже не аппетит, а просто дикий голод. Я жадно ел, ел и никак не мог наесться. Не понимал, что со мной происходит.
Постепенно мяса становилось всё меньше, а мой аппетит нисколько не уменьшился. Живот выпирал наружу всё больше и больше, скоро превратившись буквально в шар. А я всё ел и ел. Теперь огромный живот мешал мне подняться и ухватить новый кусок, насаженный на самодельный вертел из палки.
Сначала удивлялся, а потом изумлялся, но какая-то внутренняя сила не позволяла остановиться, пока от туши не остались одни воспоминания да жалкая кучка костей, хрящей и остатков кожи.
Посмотрел на них, икнул, потёр живот, и тут что-то словно выключило мой аппетит, на меня напала неудержимая сонливость. Я улёгся поудобнее на ворох листьев правым боком, расположив поудобнее свой чудовищно огромный живот, похожий на бурдюк.
