К тому времени, когда я узнал об инциденте, он уже закончил обучение в Школе. Но какое-то чувство то ли разочарования, то ли огорчения я всё же испытал. Хотя, казалось бы, какое мне дело до чужой семьи. Но гораздо приятнее иметь в кругу своего общения нормальных людей с нравственными устоями и здоровой психикой. Да и членов семьи жаль. Никому не пожелаю переживать подобное.
Я не вправе требовать от всех высокой культуры, уж какая есть. Но, по крайней мере, не хочется иметь дело с типами, избивающими женщин до потери сознания.
А недавно я увидел его в торговом центре, там, где расположилось наше новое ювелирное ателье. Он проходил мимо. Я отвёл взгляд в сторону, сделал вид, что не замечаю. Как-то совсем не хотелось протягивать ему руку.
МИР ОБМЕЛЬЧАЛ:
БАБЫ НОСКИ ШТОПАТЬ РАЗУЧИЛИСЬ!
«Одно настоящее истинно и действительно, лишь оно – время реально текущее, и только в нём протекает наше бытие. Поэтому следовало бы всегда приветливо относиться к нему и, следовательно, сознательно наслаждаться каждой сносной минутой, свободной от неприятностей и боли; не следует омрачать такие минуты сожалением о несбывшихся в прошлом мечтах».
А. Шопенгауэр
Крайне неразумно лишать себя светлых мгновений в настоящем или портить их досадой на минувшее. Об этом я думаю всякий раз, когда вспоминаю об одном любопытном персонаже. Не могу сказать, что образ привлекателен для меня, но зато достаточно типичен. Таких, как он, много.
Представьте себе мужчину в возрасте чуть более тридцати, неряшливо одетого, в рваном пуховике и грязной обуви, с гнилыми зубами, состояние которых, по моему наблюдению, тоже есть отражение внутренней культуры человека.
И вот этот тип занудливо начинает гундосить:
–Вот раньше, в советские времена всё было иначе, не так, как сейчас.
Я пытаюсь уточнить:
–А ты жил в те годы, хорошо знаешь те времена?
Парень парирует:
–А зачем мне знать. Люди рассказывали. Вот работал бы я сейчас на каком-нибудь заводе, получал бы рубликов двести – двести пятьдесят ни за что, ни про что. И жил бы себе припеваючи.
Уловить логику собеседника мне не удаётся. Мой дед работал на крупном саратовском заводе. Был хорошим токарем. Но 100 рублей в месяц зарабатывал едва ли. Да и эти деньги доставались ему нелегко. Жить припеваючи на эти средства деду не удавалось.
Я рассказываю об этом парню. Но он меня не слышит и переходит на новую тему:
–Мир, мол, измельчал. Бабы и те, носки штопать разучились.
Я пытаюсь представить себе ту женщину, которая бы согласилась штопать заношенные носки грязного и неряшливого брюзги.
