«Умная мысль пробудилась тогда в благородной Елене:
В чаши она круговые подлить вознамерилась соку
Гореусладного, миротворящего, сердцу забвенье
Бедствий дающего; тот, кто вина выпивал, с благотворным
Слитого соком, был весел весь день и не мог бы заплакать,
Если б и мать, и отца неожиданной смертью утратил.
Если б нечаянно брата лишился иль милого сына,
Вдруг пред очами его пораженного бранною медью.
Диева светлая дочь обладала тем соком чудесным;
Щедро в Египте ее Полидамна, супруга Фоона,
Им наделила; земля там богатообильная много
Злаков рождает – и добрых целебных, и злых ядовитых».
Не подлежит сомнению, что египтянам уже в древности был известен гашиш, смолистое вещество, добываемое из индийской конопли (Cannabis indica) и еще в наше время повсюду употребляемое на Востоке как опьяняющее средство. Гашиш – на некоторых людей, по крайней мере, – оказывает совершенно такое действие, какое описано у Гомера, и способ употребления этого сока Еленою также является вполне естественным и имеет также мало общего с волшебством, как если бы гости напились вина для того, чтобы позабыть свои огорчения. Однако в других местах мы действительно имеем дело с волшебством; о кораблях феакийских в Одиссее рассказывается следующее (Од. VIII, 557):
«Кормщик не правит в морях кораблем феакийским; руля мы,
Нужного каждому судну, на наших судах не имеем;
Сами они понимают своих корабельщиков мысли».
Подобное же представление находим мы у северных народов, которые признавали за некоторыми семействами особый дар, заключавшийся в том, что когда они распускали паруса, сейчас же поднимался попутный ветер, направлявший их корабль, куда им хотелось.
Из многих мест Илиады явствует, что под Троей с греками были врачи, которые при врачевании ран поступали вполне рационально, именно обмывали их и прикладывали к ним целебные травы. Лишь в одном месте встречаемся мы с указанием на лечение посредством волшебства, именно по поводу того, как Одиссей на охоте был ранен вепрем, рассказывается о врачах (Од. XIX, 457):
«… и потом Одиссееву рану
Перевязали заботливо; кровь же, бежавшую сильно,
Относительно содержания магических песен или формул, а также о том, как греки себе представляли их действие, мы ничего не знаем и можем делать только предположение. Злых духов они, вероятно, не заклинали уже только потому, что не верили в них, как мы это видели выше; да кроме того, если б они даже и верили в них, то, вероятно, не предположили бы их вмешательства при таком простом явлении, как рана, когда виновник этой раны, вепрь, лежал мертвый у их ног. С другой стороны, под словами «магическая песнь», вероятно, нельзя также понимать простое обращение к богам, так как в таком смысле этот термин, наверное, не стали бы употреблять. Таким образом, остается заключить, что греки верили в непосредственное влияние произносимой мистической формулы на природу вещей, т. е. признавали, что
