– Если это Альфа, то кто… – начал было Саймон, оборачиваясь, но замер. На стене у двери висел третий портрет, и в этот раз он точно знал, что за мужчина с тёмными волосами и ещё более тёмными глазами на нём изображён.
Дэррил.
– Это мой дядя, – сказал он. – Значит, он действительно брат Малкольма.
– Что, думал, слюнявый тебе солгал? – поинтересовалась Уинтер, завалившись на кожаный диван и глядя на него всё ещё красными и припухшими от слёз глазами. – У нас сейчас есть проблемы посерьёзнее. Если Малкольм действительно думает, что птицы на нас напали, тогда он не знает, что Альфа натравила на тебя крыс и что Орион тебя защищает. Но как только всё прояснится…
– Мы уйдём, как только отыщем маму, – сказал Саймон, обходя кабинет в поисках подсказок касательно её местоположения. Но ничего необычного он не нашёл – по крайней мере, ничего, связанного с похищением.
– Альфа могла забрать её в другое место, – сказала Уинтер.
– Она здесь. Ты же слышала крыс.
– Да откуда ты знаешь? Если окажется, что мы рискуем жизнью просто так…
– Других зацепок у нас нет, – сказал Саймон. Жгучий ком вернулся в грудь. – Она должна быть здесь, ну? А если нет, то… то её больше нет, и я не могу об этом задумываться. Не сейчас. – Мама на него рассчитывала.
В кабинете воцарилась тишина, только где-то неподалёку тикали часы.
– Ты прав. Мы её найдём, – тихо сказала Уинтер. – Прости.
Саймон облокотился о стол, не решаясь заговорить. Минута прошла в неловком молчании, и его взгляд вновь зацепился за портрет Альфы.
– Не понимаю, почему Дэррил инсценировал собственную смерть. Если его семья пыталась меня убить, зачем…
– Мы не пытались тебя убить, Саймон, – произнёс Малкольм из дверного проёма, и Саймон дёрнулся, радуясь, что стоял к Малкольму спиной, и тот не видел его лицо. – Двадцать минут назад мы даже не подозревали о твоём существовании.
– Саймон… – Уинтер смотрела на Малкольма так, будто он превратился в кенгуру. Саймон впился ногтями в ладонь.
– Тогда почему дядя меня скрывал? – поинтересовался он, резко оборачиваясь. – Почему…
Он замер. Малкольм вернулся не один.
Рядом с ним стоял хмурый мальчик в чёрной форме с нашивкой на руке, на которой была изображена серебряная корона. Ухоженные каштановые волосы были аккуратно подстрижены, и стоял он ровно, отчего казался выше, но на этом различия заканчивались. Начиная от одинаково синих глаз и торчащих ушей и заканчивая изгибом бровей, они с Саймоном были похожи, как две капли воды.
