Да, может для кого-то он и был смертельно ядовит, но не для меня. Сестренка даже не соизволила сообщить о каких-либо проблемах, впрочем, с самого утра играя в молчанку. Нет, не обиделась. Просто последнее время мы все чаще понимали друг друга, не используя «внутреннюю речь» напрямую. Что служило хорошим признаком ее постепенного возвращения. С такими приятными мыслями я сидел на толстой ветке большого дерева, прислонясь к стволу, и наслаждался прекрасным яичным коктейлем, а также вновь ощущаемым чувством умиротворения. Все же жизнь не так уж и плоха!
Глава 1. Изменить предназначенное. Часть 3
Лес Пограничья. Прерванный послеобеденный отдых
…
Боли нет. Только какое-то покалывание во всем теле одновременно со странным онемением. Попытки пошевелиться ничего не приносят, впрочем, ощущения в лапках отсутствуют и даже невозможно понять, двигаешь ли ими. Плакать уже не получается, глаза совершенно сухие. Впрочем, открыты они или нет — неизвестно. Не чувствует. Звуки застряли в непослушном горле.
Остается только думать. О том, что так и не выросла. Не смогла, как очень хотела, побывать в городе. И… больше никогда не увидит родителей.
…
Наверное, я задремал. Надо же, какой необычный сон приснился. Это не видение или тем более просьба о помощи, ведь реакции ангела нет. Просто грустные мысли какого-то ребенка, правда, явно собирающегося умереть. А может?.. Я сосредоточился и постарался охватить восприятием все происходящее вокруг. Как ожидалось, даже на самой грани чувствительности никаких огоньков душ, хотя бы напоминающих разумных, нет. Значит, действительно сон.
Однако, и после того как я спрыгнул с дерева, а затем немного пробежался, возникшее смутное ощущение не проходило, оставаясь где-то на грани сознания небольшой тревожной тенью. Странно.
— «Сестренка?»
— «Постороннего воздействия не обнаружено».
Ничего не понимаю. Плохо. Опять проделки кукловода? Да нет, хватит, пора оставить подобный бред параноика во вчерашнем дне. Но все-таки здесь что-то не так. Без каких-либо сомнений. Слишком часто мне приходилось копаться в собственном сознании. Особенно учитывая, что оно напоминает коммунальную квартиру, из которой бывший владелец съехал со всей мебелью. Вот только комнат много, не все еще углы обшарены и иногда там или на верхних полках чулана можно неожиданно найти оставшиеся от него вещи. Но четверо (по факту) наследников, включая меня, обычно сразу определяют, кому они принадлежат. Здесь же, что-то неуловимо знакомое и одновременно нечто чужое. И исчезать не желает.
