— Как у вас есть губы здесь, — прошептал он, нежно водя по ее рту языком, — так же есть они и здесь, для тех же целей.
Пальцы его двигались ритмично, исследовали ее все смелее, и Анна почувствовала нараставшее внутри исключительно приятное ощущение. Она не испугалась, но удивилась, как мало знала свое собственное тело, и никакого стыда не было. Вот оно, безумие, о котором шептались женщины! Жила ли она вообще до этого момента?
То, что случилось дальше, было невероятно прекрасно, и Анна отдалась этому, ни о чем больше не думая, потому что просто не могла мыслить разумно. Несильная боль, а потом она вознеслась на Небеса. Удовольствие нарастало, и она почувствовала, как тело Отто содрогается в спазмах. Он вскрикнул и стал медленно расслабляться, лежа поверх нее и внутри нее, прижимая ее к себе и бормоча бессвязные слова любви, а ее накрыло волной безудержного экстаза, который все усиливался и усиливался, пока она не подумала, что вот-вот потеряет сознание.
Она лежала, совершенно ошеломленная, а он повернул к ней голову и улыбнулся:
— Вам понравилось, как мы целовались, Анна?
Девушка кивнула, думая, какие же красивые у него глаза.
— О милая Анна, — проворковал Отто, снова касаясь ее губ губами, — вам понравилось, правда? Я вижу.
— Да. Я и не представляла, что бывают такие удовольствия. — Анна лежала в его объятиях, чувствуя себя невероятно счастливой, и ей хотелось, чтобы это мгновение длилось как можно дольше.
— Вот для чего Бог создал мужчину и женщину! — Отто улыбнулся.
— Так делать было нельзя, да?
Здравомыслие возвращалось к ней, и вместе с ним явилось осознание того, что она участвовала в чем-то запретном.
— Конечно нет. — Он отпустил ее и, сев, стал зашнуровывать рейтузы. — Но пусть это будет нашим секретом. Родители этого не поймут. Они считают, такие удовольствия доступны только в браке, но я не вижу ничего дурного в том, чтобы наслаждаться ими и раньше.
Анна ощутила чувство вины. Унесенная потоком безумия, она нарушила заповеди, внушенные ей матерью. Но это было так прекрасно! Почему же тогда она чувствует, как в нее заползает страх? Это был страх, что все откроется, — поняла Анна, — и ничего больше. Неужели она станет жалеть о том, что доставило ей такую радость?
— Мы можем пожениться, Анна? — спросил Отто, глядя на нее жадными глазами.
— Мне хотелось бы этого! — с жаром отозвалась она. — Но меня обещали сыну герцога Лоррейнского. — Слова застыли у нее в горле.
Отто молча уставился на нее:
