Анна осушила кубок доброго рейнского вина.
— Признаюсь, меня это немного страшит. Я постараюсь изучить английские обычаи и надеюсь, король будет терпелив со мной. Но было бы утешительно иметь рядом нескольких немцев. Я очень благодарна вам за то, что вы позволили мне взять с собой матушку Лёве.
Герцогиня улыбнулась:
— Она вам с детства будто вторая мать, и я доверяю ей, как никому другому. Матушка Лёве будет вашей доверенной помощницей и возьмет под начало ваших фрейлин. Надеюсь, король согласится, чтобы она осталась при вас и управляла вашими придворными дамами.
— Мне нужно взяться за изучение английского! — воскликнула Анна. — Иначе как я смогу общаться с королем?
— Я думал об этом, — отозвался Вильгельм. — Искать вам учителя здесь, вероятно, уже поздно. Я попрошу совета у доктора Уоттона.
— А когда, по-вашему, состоится свадьба? — осмелилась спросить Анна.
— До Рождества.
— Так скоро!
Трудно было поверить, что всего через несколько недель ее место за этим столом опустеет и она будет справлять Рождество на чужой стороне. Сердце разрывалось при мысли, что ей придется попрощаться с семьей и она, может быть, никогда больше не увидит лица любимой матери. Анна сжала лежавшие на коленях руки, костяшки пальцев побелели от напряжения.
— Срок придет, не успеем мы оглянуться, — живо сказала мать. — Нам так много всего нужно сделать.
Новости из Англии приходили в Клеве нерегулярно. Много времени ушло на обсуждение приданого Анны, но король Генрих проявил сговорчивость. Хотя в конце концов сошлись на сумме в сто тысяч золотых флоринов, он великодушно настоял на том, чтобы Вильгельм на самом деле не выплачивал эти деньги. И сам согласился на требование Вильгельма, чтобы Анна получала такое же содержание, как ее предшественницы, а оно составляло двадцать тысяч золотых флоринов.
— И если по смерти короля вы останетесь бездетной вдовой, — объяснил Вильгельм, — то будете получать пенсию в пятнадцать тысяч флоринов до конца дней, даже если захотите вернуться в Клеве. И буде у вас возникнет такое желание, вы можете забрать с собой всю вашу одежду, украшения и посуду. — Он одарил сестру улыбкой, что случалось нечасто. — Анна, если все пойдет по плану, вы заживете в роскоши и никогда ни в чем не будете нуждаться.
— И Клеве будет в безопасности, — отозвалась она, немного потеплев к королю Генриху.
Может быть, и правда, грешили больше против него, чем он сам. Ради них обоих ей хотелось думать о нем хорошо.
