Заглядывая ему в лицо, Лилька заговорила, глотая окончания слов, — так была взбудоражена:
— Давай просить твою маму, чтоб прямо с утра и пойти? А то я умру просто! Мы ведь только там все узнаем. И ты, и я. Надо же, как совпало! Думаешь, это случайно? Так не бывает. Я знаю, меня кто-то прямиком привел к вашему дому.
— Кто? — машинально переспросил Саша, продолжая думать о своем.
Она посмотрела на него очень серьезно:
— А ты как думаешь? Немножко страшно об этом думать, да?
— Ничего страшного, что ты выдумываешь? Все ведь люди встречаются не просто так, а для чего-то… Мама говорит, что насчет каждого из нас уже при рождении есть Божий замысел.
— Да? — озадаченно проронила Лилька. — Твоя мама еще умнее тебя.
Этого Саша уже не выдержал. Она быстро зажала его смех рукой.
— Ты что?! Вдруг внизу все слышно?
— Надо убрать куда-нибудь эту картину, — решительно сказал Саша, освободившись от ее руки. — А то вдруг мама тоже сюда заберется?
— А давай мы ее сожжем! — глаза у Лильки так и вспыхнули.
Но Саша одернул:
— Ну, конечно! Чтобы весь дом загорелся? Где нам потом жить?
— А мы во дворе…
— Мама может увидеть. Попробуй потом объясни, что такое мы жгли… Да еще среди ночи! Давай мы лучше… разрежем ее!
У Лильки болезненно дернулось личико:
— Вообще-то жалко. Красивая все-таки.
— Ничего, — сухо отозвался Саша, прищурившись на холст. — Маму мне больше жалко.
Лилька замялась:
— Саш… Но если мы найдем пещеру, она же все равно увидит…
— Что увидит?
— Ну, его. Твоего папу. Если он еще там.
Сашка зло рассмеялся, но уже без звука:
— Ага! Думаешь, он так и сидит там?
— А куда же он делся? Ой… А вдруг он тоже, как отец Генрих? Отправился в ту жизнь, о которой мечтал. Ты не знаешь, о чем он мечтал?
— Не знаю. Откуда я знаю?
Громко шмыгнув, Лилька еще раз оглядела картину и вздохнула:
— Ладно, режь. Я там ножницы видела…
Сашка подошел к столу, на котором до сих пор стояли незакрытые баночки с давно высохшими красками, валялись кисти и карандаши, куски картона и старая палитра. Взяв большие ножницы с зелеными кольцами, он пощелкал ими, испытывая, и заодно проверил взглядом: нет ли где-нибудь записки или… прощального письма. Но дядя Валдис, похоже, говорил особые слова только его отцу. Умирая, он точно знал, что племянник не вернется в этот дом. Почему он ничего не сказал им?!
Вернувшись на середину комнаты, Саша обвел ее взглядом, будто спрашивал разрешения у этого замкнутого, страшноватого мира. Полусфера башни смотрела на него маленькими лицами Латвии, ее песками, ее небом, ее каменными улочками.
